Чума в Бедрограде
Шрифт:
Никакой пропаганды, просто здравый смысл.
Хочешь управлять сферой, территорией или учреждением — поимей сперва управлялку. Сидение в гэбне подразумевает не только табельный пистолет и модный наплечник, но и необходимость решать некоторое количество проблем. Кто требует отдельного финансирования, покрывает студентов, если те, нажравшись, колотят чьи-нибудь окна («они в нашей юрисдикции, ебитесь»), и гордо носится со всем городским дерьмом? Университет. Кто лечит их же ёбаных студентов, если тех сбило такси, вставляет в их квартирах стёкла, которые поколотили в ответ, и вычищает вытекшее из-за прорвавшейся трубы дерьмо («канализации в нашей юрисдикции, а залитая квартира, извините, в вашей»)? Угадайте.
Они бы определились.
С некоторыми приходилось проводить дополнительные беседы, но основная часть студентов юрфака БГУ это и так понимала — просто потому, что изучала законы. И именно поэтому они были рады помочь — либо Бедроградской гэбне, либо лично Гошке.
Что он обладает шестым уровнем доступа — информация, ясно, не для всяких там, но вот выпускника, который вместо защиты диплома нашёл в университетском уставе двадцать семь противоречий и заставил руководство этот самый устав переписать, на юрфаке помнят и любят до сих пор. Все ли противоречия присутствовали на самом деле и какими именно методами он заставлял что-то там переписывать, впрочем, помнят хуже.
Вот и хорошо.
Когда обнаружили странную вспышку чумы в доме 33/2, Гошка послал шпионов юрфака на истфак — посмотреть, как они там, всё ли в порядке, здоров ли цвет лица, бодр ли дух. Визит вежливости.
В отчёте на тетрадном листке значилось, что цвет лица установить не удалось, поскольку нету на истфаке ни хера. Все студенты (и преподаватели — то есть и гэбня!) носятся с тайным проектом, о котором известно только то, что его предваряют некие пиздец неприятные медицинские процедуры. Страшная движуха, какие-то грузовики бесконечные, медфаковский лазарет переустроили, чувство собственной значимости с ликующим воплем скачет по верхушке Бедроградской Радиовышки.
И ещё одна бумажка — короткая служебная записка из Медицинского Института.
Старшекурсники медфака БГУ проходят практику в регистратурах всех доступных гражданским больниц и поликлиник Бедрограда.
И медицинская движуха в Университете.
И канализации дома Ройша вычищены.
Пиз-дец.
— Сказать, что нас выебли в жопу огромным раскалённым добела дрыном, — значит не сказать ничего!
Гошка херакнул по столешнице так, что она прогнулась — пиздели поставщики, клявшиеся, что цельный дуб.
В кабинете и так уже некоторое время царило молчание — видать, со слишком серьёзной рожей он закопался в бумажки. У Соция дёрнулась рука, невольно попыталась повторить движение. И стоило бы — если не дуб, то нахер этот стол вообще сдался?
Гошка повторил движение сам, только уже ногой, вскочив.
— «Ой как не вовремя фаланга зашёл»! «Ой как не вовремя Андрей пропал»! «Ой как странно, что его заловили, прям как знали»! «Ой, а почему в доме Ройша никто не болеет»! Ёбаные кретины!!
Ёбаный стол!!
Удача, хуедача, надо было с самого начала думать головой. Ой как славно девка Ройша на него разозлилась, прям когда вирус подоспел! Ой сколько потом неприятностей посыпалось на голову, надо же!
— Отъебись уже от стола! — рявкнул Соций и тут же совершил роковую ошибку, попытавшись физически остановить насилие над фальшивым дубом. Поплатился, разумеется, — ну и Гошке прилетело, всегда прилетало, у него-то армейской подготовки нет.
Он влепил Социю ещё разок под рёбра и немного успокоился.
— Что на тебя нашло? — нахмурился Бахта. Заранее нахмурился, знает, что без веских причин Гошка столы не ебошит.
— Университет на меня нашёл — да в порядке я! — рыкнул тот, отпихивая от себя Соция. — Университет на нас всех нашёл, встал на голову, выдавил глазные яблоки и выебал в получившиеся отверстия.
Андрей прыснул, и это отрезвило даже сильнее, чем хук от Соция.
Гошка тут ебёт себе мозги, виноват он перед Андреем или нет, а ведь это тоже их тактика, это так и задумано. Разделяй и херачь.
— Университет? — разобравшись с хихиканьем, Андрей резко посерьёзнел. — Поясни.
— Сам смотри, — Гошка обвёл рукой роскошно разлетевшиеся по всему кабинету бумажки. — Я не знаю, как, я не знаю, какого хера, но они нас подставили.
Бахта нагнулся за каким-то отчётом, но Гошка только махнул на него рукой.
В моменте озарения есть нечто просветляющее. Валящиеся на голову неудачи и внезапные фаланги — это неудобно и неприятно. Не поймёшь, кто виноват и как бороться.
То ли дело, если за этим стоит Университет.
— Подумайте сами. Шапка зовёт Андрея в Столицу, плетёт ему какую-то херь про деньги и гарантии безопасности, разводит на трёп про вирус, после чего Андрея неожиданно заметают явившиеся с проверкой не пойми чего фаланги. Ровно в этот же день Ройшева девка прибегает ко мне — передумала она, больше его не любит, что б такое гадкое сотворить! Я еду к Шапке — он мне гонит про то, что Андрей-де что-то скрывает, второй заказ, степная чума, тайный агент, тьфу! И вот теперь — смотрите-ка — выясняется, что дом Ройша то ли не был заражён, то ли уже вычищен, в районных поликлиниках сидят университетские студенты, а в самом БГУ некая загадочная медицинская движуха. Прям как будто они знали про чуму, спровоцировали нас запустить её в неподходящий момент, а теперь пытаются обернуть ситуацию себе на пользу. Удивительная череда событий, а!
Андрей, привыкший при разговоре держать одной рукой запястье второй, крепче сжал пальцы — Гошка аж почувствовал, как у него сильнее забился пульс. Бахта деловито перебирал бумажки, вчитывался в то, что ему и так уже сказали. Соций сумрачно покачал головой, сгруппировался — это тоже армейское, вышибить невозможно:
— Может быть совпадением.
Может быть. Может, секретный университетский проект — это плетение гигантского венка в честь любви и признательности Бедроградской гэбне.