Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
– Я рад, господин.
Аменемхет усмехнулся.
– Перестань, Хепри. Я так подумаю, что ты забыл мое имя.
– Надеюсь, что госпожа не позовет меня на свадьбу, - пробормотал Хепри, отводя взгляд. Он бы этого не выдержал.
– Думаю, что нет, - серьезно и сочувственно сказал Аменемхет. – Меритамон умна, и она не станет мучить тебя…
Потом он снова усадил Хепри рядом с собой.
– Ты еще не искал себе невесту?
Хепри покачал головой.
Аменемхет грустно усмехнулся.
– Ах, глупый. Неужели ты в самом
Хепри, сведя брови, смотрел на свои руки простолюдина.
– Наверное, ты ошибся, господин.
Аменемхет нетерпеливо вздохнул, потом толкнул юношу в плечо. Тот от неожиданности чуть не упал и вскинул недоуменные глаза.
– Прости, я не рассчитал силу, - почти не извиняясь, с досадой сказал молодой человек. – Я хотел сказать, что промедление очень вредно, Хепри. Если ты рассчитываешь стать выше, тебе нельзя предаваться мечтам.
Хепри улыбнулся с сожалением.
Кажется, Аменемхет просто не представлял себе, кто такой его друг и чего он может ожидать. Богатые не понимают многих вещей, даже если видят их каждый день.
– Я не солдат, не ремесленник и не придворный, - серьезно сказал младший юноша. – Подняться выше я могу только с помощью своего благочестия – но младшему жрецу нужны долгие годы, чтобы возвыситься таким образом. Особенно такому, как я, опороченному. Или ему нужен покровитель, который мог бы благодетельствовать ему…
Он осекся, осознав, что это может звучать как наглость. Но Аменемхет смотрел серьезно и выжидательно.
– И это – неправедный путь, - закончил Хепри с убеждением. – Только бог может возвышать жреца, а не другой человек.
Аменемхет улыбнулся.
– Неужели ты не знаешь, что высшие жрецы и есть уста бога?
– Правда? – спросил Хепри, как ребенок. Аменемхет изумлялся – этот мальчик учился божественным истинам десять лет, и до сих пор не понимал важнейших вещей!
– Конечно, - сказал Аменемхет. – Это – первая и главная истина, которую ты должен понять. Пророки Амона, - он кашлянул, - это первые слуги бога, которые вещают его волю на земле.
Хепри потряс головой.
Он действительно до сих пор этого не понимал.
– То есть все, что говорит твой отец, исходит от бога? – спросил он.
– Не все, - сурово поправил его Аменемхет. – То, что касается божественных дел, Хепри.
Он нагнулся к самому уху юноши и шепнул:
– И некоторые усердные младшие жрецы тоже удостаиваются такой милости – вещать волю бога. Если я помогу тебе, это не будет противно воле Амона.
“Это ты усердный – тот, который прелюбодействует с женщиной своего отца?..”
Но, наверное, домашние дела жрецов действительно могут не иметь касательства к храмовым. Хепри знал, что жрица Неферу-Ра была жестока к своим домашним, и бог это терпел…
Хепри опустил голову.
– Спасибо, господин.
“Если тебя не поймают в гареме верховного жреца”.
Этот страшный человек был не только отцом Аменемхета,
– Ты, кажется, не рад и не благодарен, - с неудовольствием заметил Аменемхет. Хепри заставил себя улыбнуться. Иногда он удивлялся, как боги еще не поразили их всех.
– Я очень рад и очень благодарен, - ответил юноша. – Передай госпоже Меритамон, что я желаю ей счастья – я рад, что бог послал ей господина, который ее достоин.
Аменемхет кивнул.
– Хорошо. Если ты думаешь так, как говоришь.
Он встал.
– О свадьбе тебя оповещать не будут – я скажу сестре, если она сама не догадается. Но после того, как она станет женой Менкауптаха и переедет в его дом, я навещу тебя снова.
========== Глава 53 ==========
Менкауптах аккуратно и часто навещал невесту – теперь по праву; всем остальным поклонникам доступ в дом великого ясновидца был закрыт. Они чинно прогуливались по саду, угощались вином и играли; каким-то образом юноша почувствовал, что строгие разговоры о храмовых делах неинтересны Меритамон, и теперь больше молчал. Ему мало что было сказать сверх этого – потому что Менкауптах не привык к раздумьям свыше положенных учителями уроков. К тому же, благочестивому жрецу и не полагалось слишком много размышлять. Он должен был веровать и повиноваться.
Однако Меритамон была рада, что избавилась от долгих бесед, с этим молодым человеком было приятнее молчать. Она начала чувствовать, что действительно нравится ему, что он хочет о ней заботиться. Пусть даже не любит. Меритамон была благодарна. И постепенно сама начала увлекаться женихом – это было неосознанное влечение к молодому и сильному человеку, с которым ее постоянно оставляли наедине. Меритамон становилась женщиной.
Однажды Менкауптах поцеловал ее. Это было совсем не похоже на поцелуй Хепри, тот заставлял забыться, как вино; а эти ласки Меритамон остро осознавала и стыдилась их. Но и неприятно ей тоже не было. Когда осмелевший Менкауптах попытался приласкать ее, она это позволила – и это тоже было приятно.
Меритамон думала, что с Неферу-Ра ее отец такого не допускал – а может, свиданий наедине не допускал отец несчастной девушки; ей и Аменемхету просто не дали привыкнуть друг к другу. Хотя бедная Неферу-Ра была так некрасива, что едва ли могла понравиться брату, сколько бы они ни провели времени вместе до свадьбы.
Неб-Амон был очень умен и извлек урок из той страшной ошибки.
После этого свидания им разрешили еще одно такое же – и снова разрешили ласкаться, уже смелее; а потом вдруг разлучили. Меритамон уже все понимала… Менкауптах досадовал, а она восхищалась мудростью отца. Меритамон мыслила достаточно трезво, чтобы оценивать поступки окружающих, она не была влюблена.