Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II

MadameD

К тому же, Меритамон не была так стеснена, как когда-то Ка-Нейт: та не тяготилась своим положением госпожи дома и жены такого знатного господина, но только потому, что так любила его. Здесь госпожою дома оставалась свекровь Меритамон; и она не препятствовала тому, чтобы невестка выходила куда хочет и виделась с кем хочет. Впрочем, та не злоупотребляла своей свободой, чтобы не поссориться с мужем: Менкауптах был мягок и внимателен к ней, но не вполне от собственной доброты – он боялся ее могущественных защитников.

Меритамон

была умной женщиной и не хотела ущемлять гордость мужа больше, чем это уже было сделано.

Поэтому долгое время она даже не позволяла себе съездить домой и навестить родных – хотя никто ей этого не запрещал. Она особенно скучала по брату. Впрочем, однажды Аменемхет навестил ее сам – почти переполошив дом; хотя держался он скромно… но как бы он ни держался, он был осиян величием своего отца и своим собственным благородством. Это был прирожденный властитель, и он подчинял себе всех, кому не подчинялся сам.

– Я хочу все изменить, - с тоской сказал Аменемхет – уже не в первый раз. Он чувствовал, как унижает себя такими словами.

Тамит гладила его спину – он лежал на ее груди, зыбкое блаженство, которое каждую минуту могли отнять у него; может быть, вместе с жизнью. Отец очень могущественный человек, и даже Аменемхет не представлял, на какую жестокость он способен: это было тем страшнее, чем лучше Аменемхет узнавал себя.

Ведь отец – это он сам, только намного старше, сильнее и ожесточеннее.

– Господин, скоро все изменится и без тебя, - кротко сказала женщина.

Он поднял голову и взглянул на нее с изумлением и тревогой.

– О чем ты говоришь?

– Отец женит тебя снова, - напомнила Тамит. – Ему нужно потомство, господин, а тебе прочное положение, и тебя недолго оставят свободным.

Аменемхет тихо застонал и, схватившись за голову, уткнулся лицом в траву. Тамит улыбнулась, глядя, какие муки причиняет этому красивому человеку, казавшемуся самому себе всемогущим… Она обладала его телом и душой. Какой это будет восторг – когда обо всем узнает его отец…

Нет, она не хочет умирать!..

Отрезвев, женщина села. Она вспомнила, чем грозил ей великий ясновидец, и понимала, что в отношении нее он не замедлит выполнить свои угрозы. Тем более, что беречь ее нужды уже нет. Неб-Амон будет рад любому предлогу уничтожить ее.

И ее сына.

– Уходи, любимый, тебя застанут здесь, - взволнованно проговорила Тамит. – Уходи! Я не хочу видеть твою смерть!

Он вдруг сел и притянул ее к себе. Обнаженный, как был, и лишенный всякого стыда перед ней; ему казалось, что они достигли полного единения…

– Ты действительно хочешь, чтобы я жил? – произнес он с таким чувством, что Тамит чуть не забылась. Это был лучший мужчина из всех, кого она любила. Лучший. Если бы он не был сыном

убийцы, который отобрал у нее жизнь.

– Больше всего на свете… - прошептала Тамит, и тогда молодой человек улыбнулся и притянул ее к себе. Она протестующе простонала, уперевшись ладонями ему в плечи, но он был не из тех, кого может одолеть женщина; он овладел ее губами, телом, и ей казалось, что ради этого восторга и этого человека она может полностью поступиться своею местью. Полностью поступиться собой. Что может быть важнее того, что самый совершенный мужчина в стране снизошел к ней?

Она должна быть счастлива лечь ему под ноги.

Удовлетворенный влюбленный лежал на ней, отдыхая, как на земле, которую попирал; Тамит едва подавила желание ударить его коленом. Да так, чтобы он перестал быть мужчиной.

– Беги отсюда, - холодно и зло выдохнула она ему в темя; от неожиданного ощущения юноша вскочил, точно она и вправду его ударила.

Когда он оделся и повернулся к ней, Тамит уже улыбалась. Она встала и приняла его нежный прощальный поцелуй; он действительно был в нее влюблен. Он не боялся рисковать еще миг и еще…

– А если у нас будет еще дитя? – словно бы невначай спросила Тамит.

Аменемхет вздрогнул и попятился, точно не знал, что от того, что они делают, рождаются дети.

– Я буду рад, - сказал он – так, точно совершил подвиг. Улыбнулся, гордясь собой.

Что ж, он мог собой гордиться – интересно, сознает ли этот господин, что поступки, которые кажутся ему подвигами, очень тяжкие преступления? Такие, как он, просто не привыкли думать, что и они чему-то подвластны…

– Беги! – в последний раз шепотом приказала Тамит, и Аменемхет кивнул и скрылся.

Отец до сих пор не догадался ни о чем только потому, что поведение его сына – невероятная наглость.

Тем ужаснее будет, когда все обнаружится…

Аменемхет спрыгнул на землю, и вдруг ему показалось, что он кого-то видит. Подумав, что это стражник, юноша не раздумывая метнулся к дому; хотя это его бы не спасло. Человек в саду бросился за ним, и Аменемхет разглядел белое женское платье, и тогда остановился. Это была сестра.

Меритамон не предаст его – он знал.

Молодая женщина подошла к нему вплотную и взглянула в глаза. Он не знал, что сестра приехала, потому что сам вернулся домой только поздно вечером, и никто из бодрствовавших слуг его не известил.

– Мне не сказали, что ты вернулась, - произнес Аменемхет.

Это было единственное, что он мог сказать. Меритамон улыбнулась – с жалостью, а может, с презрением, которое нередко появлялось на лице Аменемхета и их с Меритамон великого отца. Но в глазах Меритамон было еще и изумление и стремление доискаться причин преступного поведения брата…