Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Его окликнули, когда он вышел однажды во двор – это был Аменемхет.
Он так изменился, что Хепри испугался: его друг словно одряхлел, хотя оставался таким же красивым, сильным и молодым. Вернее, стал еще красивее и сильнее. Но вот душа, отражавшаяся в черных глазах, постарела.
Аменемхет шагнул к другу и без слов крепко и устало обнял его.
Потом отстранился и пригласил пройти за ним – для разговора. Хепри, конечно, послушался. Он был не тем, кто может отказывать.
Они молча сели за стеной, в уединении, и Аменемхет долго
– Моя жена умерла, - сказал молодой жрец. Хепри ахнул и приподнялся, но Аменемхет махнул на него рукой. – Не нужно соболезнований, - сказал господин. – Я не хочу об этом вспоминать…
Он закрыл лицо руками и застыл, как человек, находящийся в безвыходном положении. Который слишком долго ошибочно считал, что ему открыты все пути, тогда как на самом деле не имеет никакого выбора.
– Моя Неферу-Ра, - пробормотал Аменемхет, не отнимая рук от лица. – Она была моим наказанием… заслуженным. А я снова прогневал богов. И продолжаю это делать.
– О чем ты гово… - начал Хепри, и тут же догадался.
Он ужасно пожалел и Аменемхета, и свою многострадальную мать.
– Как мой брат? – шепотом спросил он, не решаясь спрашивать о Тамит.
– Здоров, - равнодушно ответил Аменемхет. – Красивый ребенок, похож на свою мать. Но он не знает ее…
Молодой человек усмехнулся, плечи и ладони его вскинулись, словно вопрошая или выражая возмущение, которое не смеют высказывать уста.
– Я теперь вдовец, и я счастлив, - улыбаясь, шепотом сказал Аменемхет. Взглянул на друга, и того почти испугал блеск его глаз. Да, Аменемхет окончательно отдалился, окончательно изменился – это был вдовец, прелюбодей и отец незаконного ребенка, которого он никогда не признает своим.
– Ты и моя мать все еще… - начал Хепри, но не закончил от стыда. Он чувствовал себя ребенком рядом с этим восемнадцатилетним юношей. Хотя их опыт действительно разнился как у ребенка и взрослого…
С одной стороны.
А с другой, со стороны понимания жизни народа – жизни всей Та Кемет - Хепри был намного опытнее своего покровителя.
– Да, мы все еще грешим, - шепотом ответил Аменемхет. – Мы все еще любим друг друга, и я все еще мечтаю обладать Тамит один – ведь это мое право!..
Он чуть не вскочил, но усидел.
– Я отец ее ребенка, - говорил молодой человек. – Я могу иметь гарем, как мой отец, и даже с большим правом, потому что от меня не требуется такой строгости жизни… так почему я не могу получить женщину, которая уже моя перед богами?..
– Ты мне это говоришь? – в полный голос спросил Хепри.
Аменемхет вдруг осознал, кому все это высказал. Губы его дернулись в усмешке, но ему не стало стыдно. Или он хорошо это скрыл.
– Почему бы и не тебе? – точно так же, в полный голос, ответил он. – Чем ты отличаешься от других?
Хепри улыбнулся
– Конечно, ничем, господин.
– Прекрати!
Кажется, Аменемхета проняло. Он резко встал на ноги и несколько раз прошелся перед другом, сложив руки на груди.
– Если я возьму твою мать, я не нарушу никакого божественного закона, - решительно сказал он. – Мы с ней не в родстве. Она родила от меня дитя, которое мы зачали, когда оба были свободны – а значит, именно я должен заботиться о нем и о ней…
– А то, что она старше меня, не имеет никакого значения! – заключил Аменемхет. Кажется, он уже убедил себя в этом.
– Неужели? – слабо возразил Хепри. Друг уставился на него, точно не вполне понимая, о чем тот говорит.
– Ты представляешь, что о тебе будут говорить? – спросил юноша.
Аменемхет усмехнулся и всплеснул руками.
– Да кто узнает о ее возрасте! От кого? От тебя?..
Угроза в его голосе заставила Хепри откинуться назад.
– Даже если и узнают, - с усилием сказал Аменемхет. – Чем это мне повредит? Я очень знатный человек. И я не нарушил закона.
– Ты прелюбодействуешь с наложницей своего отца, - очень тихо сказал Хепри. Он откуда-то взял силы не отводить взгляда. – Ты нарушил сразу два закона, Аменемхет.
– Это ненадолго, - ответил Аменемхет.
Хепри понял, о чем тот говорит; Аменемхет спохватился, но слишком поздно. Тамит уже изменила его, с ужасом подумал Хепри, так изменила, словно вложила вместо его души другую. Теперь даже со своим ближайшим другом Аменемхет оказался способен говорить только о женщине, с которой грешил.
Которая была матерью этого друга.
– Я теперь могу часто видеться с нею, - прошептал Аменемхет. – Моя сестра скоро выходит замуж, и никто не смотрит за мной и Тамит.
Хепри вскочил на ноги.
– Выходит замуж?..
Аменемхет забыл о собственных жадных устремлениях – он теперь пристально вглядывался в лицо товарища.
– Что тебе до этого? – спросил он, и вопрос прозвучал медленно, надменно и подозрительно.
Хепри покачал головой и опустил глаза.
– Ничего, господин.
– Да, - резко ответил Аменемхет. – Я господин. Ты, надеюсь, никогда не рассчитывал, что…
Хепри мотнул головой.
– Конечно – как бы я мог.
Теперь он смотрел в глаза другу так искренне и открыто, как сам Аменемхет смотреть уже давно не мог.
Молодой жрец улыбнулся его простодушию, потом смягчился и дружески сжал его плечо; Хепри поморщился от его хватки – он знал, что Аменемхет при желании легко мог бы сломать ему кость.
– Я знаю, что моя сестра прекрасна, - утешающе сказал Аменемхет. – И я знаю, что такому юноше, как ты, трудно было не заметить ее. Но она просватана за сына второго пророка Амона, благородного Менкауптаха, и до их свадьбы осталось уже меньше месяца.
Хепри кивнул. Он был уже почти спокоен, хотя такой тоски не испытывал давно.