Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
– Меритамон! – воскликнул чей-то юный голос, полный изумления.
Перед ней стояла распорядительница праздника – царица. Меритамон низко поклонилась, прикидывая, сколько с нее спросят за ущерб, причиненный царевне Идут.
Та тоже выбралась на берег и просто исходила злобой, глядя на Меритамон и ее покровительницу.
– Идут – что вы делали? – воскликнула царица, заметившая ее. Меритамон увидела, что позади Та-Рамсес собрались люди, без сомнения, те самые царские дети и придворные, о которых говорил вестник.
Идут
– Она напала на меня! – бросила она, ткнув пальцем в Меритамон. – Она пыталась меня утопить! Она заслуживает смерти, царица!
Та-Рамсес, не отвечая, повернулась к подруге.
– Что произошло, Меритамон? – спросила она.
Было непохоже, что она поверила Идут, но вид у нее был слишком суровый, чтобы Меритамон могла надеяться на забвение этого происшествия.
– Она напала на меня, - честно сказала Меритамон, кивнув на Идут. – Это она пыталась меня утопить, госпожа. Идут все лжет.
Та-Рамсес некоторое время молчала.
– Идут, возвращайся на борт, - приказала она, показывая в сторону одной из лодок, и, к удивлению Меритамон, Идут беспрекословно подчинилась. Хотя она и теперь не стала кланяться – однако, не сказав ни слова, ушла.
– Царица, я сказала правду, - повторила Меритамон, когда они остались одни. Молодая женщина слышала, как перешептываются за спиной своей властительницы божественные дети.
– Я верю, - тихо ответила Та-Рамсес. – Я… прикажу всем молчать об этом.
Она повернулась к своим гостям и вдруг громко и властно крикнула:
– Всем молчать о том, что случилось! Вы слышали?
– Да, царица, - ответил молодой мужчина – очевидно, сын фараона.
Та-Рамсес снова повернулась к своей подопечной.
– Меритамон, тебя могут сурово наказать за это, - скорбно прошептала она, взяв ее под руку и сдвинув брови. – Я всецело верю твоим словам, но ты подралась с царевной. Идут моя сводная сестра, дочь его величества от женщины гарема… Сожалею, что раньше не сказала тебе об этом…
– И ты ничего не сможешь сделать, царица? – спросила Меритамон.
Та-Рамсес покачала головой.
– Если Идут пожалуется фараону – нет, - сказала она. – Я могу… попросить его за тебя, но я не могу менять решения Могучего Быка.
– А теперь давайте веселиться! – вдруг громко и весело сказала она, обращаясь к гостям. Меритамон поразила такая перемена настроения, но это было просто самообладание. Та-Рамсес выполняла свой долг хозяйки.
– Меритамон, мы собираемся поплавать все вместе, - сказала она непринужденно – совершенно естественно, если бы не блеск глаз и не легкая дрожь в голосе.
– Ты пойдешь с нами? – спросила Та-Рамсес.
Меритамон отвела с лица мокрые волосы – она уже наплавалась на сегодня.
– Если ты приказываешь, царица, - ошеломленно сказала она. Та-Рамсес поощрительно улыбнулась.
–
Меритамон некоторое время стояла, глядя, как эти знатные господа раздеваются и ныряют, ничуть не стыдясь ни друг друга, ни тем более ее. Двор – непонятное и порочное место. А может, это такое место, где добродетели перевернуты с ног на голову. Она подумала, что хуже всего для нее будет отстать от других гостей, и стянула платье, молясь, чтобы найти его потом, когда купание закончится.
Меритамон погрузилась в воду с головой, потом вынырнула и увидела множество таких же голов. То, что все делали, оказалось совсем не так непристойно, как она думала вначале – в темной воде было ничего не разглядеть; Меритамон попыталась найти царицу и вскоре высмотрела ее. Та-Рамсес помахала подруге рукой, а потом быстро подплыла к ней.
– Иди со мной! – пригласила она, увлекая ее на глубину. – Никто здесь не утонет – мы все вместе! Смелей!
Меритамон поняла, что царица пытается развеселить ее, и благодарно засмеялась. Она отдалась радостям этой ночи, не зная, когда еще удастся вкусить их. Ее никто не осудит за то, что она повторяет за другими.
Когда женщины и мужчины наплавались, они стали взбираться на лодки и плоты – поодиночке и более смущенно, чем купались. Теперь все было видно, и господа спешили завернуться в одежды. Меритамон с ужасом обнаружила, что ее платье пропало, и несколько мгновений стояла обнаженная на плоту, в раздевающем свете факелов, блестевшем на ее теле.
Та-Рамсес, уже закутавшаяся в длинное полотенце, щелкнула пальцами, отдавая приказ ближайшей служанке, и та подбежала к Меритамон с таким же полотенцем. Оно ниспадало до земли. Обхватив руками локти, Меритамон подумала, что опять сделала что-то страшное, за что ей придется заплатить.
Как будто мало ее семья платила!..
Она осмотрелась и вдруг встретилась взглядом с Идут, стоявшей на палубе соседней ладьи. Идут, несомненно, прекрасно видела, как ее соперница одевается… и видела ее без платья…
Меритамон провела руками по раздавшемуся животу и бедрам, и ее начала колотить дрожь. Царица, только что обменивавшаяся любезностями с гостями, подошла к ней и обняла за плечи, потом приказала подать подогретого вина.
Она не понимала ничего.
***
Царевна Идут не стала медлить – она потребовала встречи с фараоном, как только рассвело. Как дочь его величества она могла рассчитывать на скорый прием. Рамсес отослал своего управителя, с которым был занят, услышав о срочности дела; он разрешил Идут войти.