Цветок Зари. Книга первая: На пороге ночи
Шрифт:
Рваный, доведённый почти до абсолюта в своей разрушительной неправильности, ритм заклинаний овладел окружающим пространством, и только маленький участок его всё ещё сопротивлялся, сохраняя хрупкую жизнь.
========== Глава 109. Ветер иного мира ==========
Словно какая-то древняя память ожила, встрепенулась, заметалась испуганно в сознании людей.
Она сказала им, что эти звуки смертельны, эти вибрации, принесённые из мрачных глубин смерти, уничтожают всё живое, и лишь Камень, всё ещё не выпавший из онемевших рук, удерживает
На миг они ощутили её присутствие так ясно, как можно ощутить нежную ласку воды или тёплое прикосновение солнечного луча, даже ещё яснее.
Но потом всё померкло и внутри и снаружи, пространство, а может быть и время, закрутилось в жгут, перекручивая всё вокруг и их самих с воем, который вот-вот должен был прорвать невесомую ткань жизни.
Вот-вот раздастся непоправимый последний треск, и полотно, которое нельзя зашить, разорвётся, открывая проход в неведомое и безвозвратное. И треск раздался.
Душераздирающий, поднявшийся надо всем, что творилось вокруг, и всё это — нарушающий.
Глубокие трещины зазмеились по тёмной плите жертвенника, стоило ему соприкоснуться с Камнем.
Гэри с трудом приоткрыл глаза. Он был почти уверен, что уже никогда их не откроет — почти, потому что он был неисправимым оптимистом.
Он только приоткрыл их и тут же снова зажмурился. Сверкающий жаркий свет бил в лицо, и Вон успел подумать, что, вероятно, досрочно достиг конца туннеля — того самого, о котором рассказывают реанимированные.
Конечно, он тут же снова открыл глаза, но на этот раз они были готовы, а сознание с трудом поспевало осмысливать увиденное.
И он, и Михал вместе с детьми-жиззеа лежали на жертвеннике, всё вокруг заливал яркий золотисто-молочный свет, исходивший не то от Камня, который Гэри всё ещё сжимал в руке, не то от сияющей фигуры — она слегка колебалась в воздухе перед ними.
Присмотревшись, Гэри различил мягкие черты молодого женского лица, руки, протянутые то ли к чёрному жертвеннику, то ли к тем, кто на нём лежал, длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам, белую одежду, чьи лёгкие складки словно трогал тихий ветерок.
Незнакомка посмотрела ему прямо в глаза. Гэри и не подозревал, что взгляд может выразить столько любви и печали, он ощутил, как горло перехватил спазм.
Сияющий взгляд скользнул ниже. Теперь и люди заметили, что каменная плита алтаря, на которой они лежали, вся пошла широкими сквозными трещинами, и внутри словно что-то бурлило и билось, что-то бесплотное, но живое, неосязаемое, но реальное.
Из трещин вырвались лучи света, тут же превратившиеся в лёгкие светящиеся облачка и устремившиеся к незнакомке.
Гэри показалось, что они похожи на крохотных жиззеа; когда они проносились поблизости, он различил мелькавшие в воздухе прозрачные крылышки, впрочем, у них всё было прозрачным.
Прошло всего секунд пять с тех пор, как люди пришли в себя, и ощутив, что свободны,
Массивная каменная плита осела, рассыпаясь на куски. Женщина взмахнула рукой, в лице её проступила суровая сила.
Осколки камня вспыхнули багровым огнём, рассыпаясь во прах, они продолжали пылать, пока от них не осталась лишь горстка белёсого пепла.
Женщина посмотрела на неё с сожалением, как на неоконченную работу, завершить которую у неё не было возможности.
Затем она окинула взглядом огромный зал, стены которого тонули во мраке. Казалось, она искала колдунью. Во всяком случае, люди только теперь вспомнили о ней и тоже начали вглядываться в темноту.
Там что-то шевелилось, нечто, казавшееся бесформенным и страшным, но теперь — при свете — бессильным и даже жалким. Колдунья была здесь, но она не смела подать голос. Светящаяся незнакомка подняла руки, и порыв ветра пронёсся по подземному залу, ворвался в Башню через открытый люк.
Это был ветер иного мира, уносящий с собой то, что уже не должно принадлежать миру материи.
Тёмные костяки стражей чёрного алтаря он обратил во прах — горстка этого праха присоединилась к пеплу жертвенника — всё, что осталось от многочисленных скелетов, скрывавшихся в тени высоких стен, на которые давно уже не падал даже неверный свет факелов или светильников.
Пленённые чёрными жрицами невинные души получили свободу, тёмные духи оказались вышвырнуты в те измерения, где им и положено было находиться; трудно сказать, были ли они этому рады. По крайней мере чёрная жрица была в отчаянии.
Сила Камня обожгла, сокрушила её, и теперь она лежала на земле, не в состоянии не только воспротивиться происходящему, но и просто подняться на ноги. Ей казалось, что это конец, что сама смерть придавила её к земле, не давая вздохнуть.
Теперь она хорошо понимала свою ошибку — гораздо более грубую, чем та, которую много лет назад совершила её предшественница, когда привела к чёрному жертвеннику трёх мастеров, будущих Трёх Призраков.
Ей казалось, что сила Камня ослабела, так как он не находился более в руках жрицы, но эти двое готовы были умереть ради спасения детей, и в этот момент они сами стали жрецами.
Да, да, ведь жрица говорила, что в Камне частица души существа, которое умерло, чтобы жили другие. Повторив её выбор, они позволили создавшей Камень вернуться в этот мир!
С такой противницей колдунья тягаться не могла, и ей оставалось только обессиленно наблюдать, как уничтожается то, что собирали, копили многие поколения её рода, умножая тёмную силу этого места и свою собственную. И вот теперь она лишилась всего. Почти всего…