Цветы корицы, аромат сливы
Шрифт:
– Лимонница – это бабочка. А лимонка – это ручная осколочная граната Ф-1, радиус разлета убойных осколков двести метров. Кстати, ты сегодня дежурный по кормежке на раскопе, – сказал Сюэли Леша. – Тебе остающиеся в лагере дежурные соберут рюкзачок с продуктами, тушенку, там, картошку, и ты из них днем…
– Не надо. Я сам соберу продукты. А то не известно, что там они… как это готовить, – пробормотал, понемногу просыпаясь, Сюэли. – Можно я сегодня с утра покопаю?
– А инструктаж помнишь?
К удивлению Леши,
– Но днем – ты понял? – у тебя котелок должен кипеть… на огне. Потому что подвалят все голодные. Не волнуйся, если ты, там… готовишь не очень – все сметелят.
– Я отличный кулинар, – заверил Сюэли, все еще не вполне проснувшись.
– Я – отличный водитель, – с издевкой напомнил Леша фразу из «Человека дождя» и ушел.
Сюэли поглядел в рюкзачок, собранный дежурными, покачал головой, поворошил продукты рукой и что-то туда добавил. Всю первую половину дня он самозабвенно копал. Распаковывать взятые с собой продукты он не спешил. Когда ему напоминали, что вообще-то скоро обед и пора чистить, что ли, картошку-моркошку, он спокойно говорил: «О, у меня все будет готово, не беспокойтесь. Я приготовлю очень быстро». Так повторялось раза четыре. Потом он вроде бы ходил разводить огонь под котлом, но вскоре снова спрыгнул в раскоп. Потом все пошли мыться к обеду, в уверенности, что и Сюэли бежит доводить до ума начатое и заправлять чем-то свой кипяток. Через полчаса Сюэли был еще в раскопе, что подошедшие Леша и Саня отметили с прохладным недоумением.
– Привет! Сейчас десять человек бойцов тебя съедят. Мы же жрать подвалим сейчас. Чего ты тут застрял – нашел что-то?
– Нет, просто тут прибегал командир и велел расширяться и углубляться, – сказал Сюэли, утирая пот со лба. – Ну, и вот я расширяюсь и углубляюсь.
– Поздравляю. Это тебе встретился Толя Медляков, – заржали Леша и Саня. – Ну, что? – молодец ты, дисциплинированный. Только если ты каждый раз, как встретишь Медлякова, будешь расширяться и углубляться, ты прокопаешь шар земной. До Австралии.
– Понимаешь, Толик – «демон войны». И, как бы выразить специфику, ему для поиска не жалко ни себя, ни, что характерно, других.
– И главное – он всегда говорит вот эти два слова.
– А он тебе больше ничего не сказал?
– Нет.
– Странно. Он вообще тот еще грузовик.
– Как – «грузовик»?
– Ну, грузить любит. А у тебя сейчас задача совершенно другая. Там вода в котле закипает – по-моему, кипела уже.
«Нет проблем. Мне почти не нужно времени», – сказал Сюэли и действительно за полторы минуты приготовил свое блюдо. Раскладывая его по мискам, он осторожно сказал:
– Вы не будете возражать – я приготовил бобовую лапшу в гуандунском стиле, с грибами сян-гу?
– А у тебя не
И лапша тут же была сметена подчистую.
– Тебе не говорили еще? – спросил Саня. – На этой неделе будет посвящение в поисковики.
– А чего делать надо? – спросил Сюэли, налегая на лопату.
– Ну, там, бег с препятствиями, эстафета… типа олимпиада. В общем, фигня всякая. Я в начале девяностых стал в поиск ездить. В мое время в поисковики посвящали лопатой по спине и бутербродом с крошеным толом. Это горечь убойная, – пояснил Саня. – Ладно, я пойду полосить немножко, – и он повернулся, чтобы уйти.
– Извини, я чувствую себя тут… таким балластом в некотором роде. И на куртке у меня написана… ну, херня, и песен я правильных не знаю, и слов я половины, наверное, не понимаю…
– Не, нормально. Ты человек хороший и копаешь хорошо, а все другое неважно, – сказал Саня и ушел.
Утром Сюэли проснулся оттого, что адски замерз. Ему даже показалось, что у него волосы примерзли к чему-то. Но оказалось, просто в молнию спальника попали. По ту сторону речки мерно ухали тамтамы. Ледяными пальцами он потрогал ледяной нос и спросил:
– А вот «катюша» называется от женского имени Катя, да? А «зинитка» называется по имени Зина?
– Зена – королева воинов, блин, – забурчал Леша, переворачиваясь. – Зе – нитка, блин. От слова «зенит». Это воображаемая точка на небосводе, ровно над головой. Высота над горизонтом – девяносто градусов. Это потому что зенитка бьет вверх. У нее круговой обстрел и очень большой угол возвышения, поэтому ее и использовали… Э, да ты же еще не проснулся! А, блин, вопросы задает.
– Знаешь, даже когда спишь на двух пенках… – начал Сюэли, пытаясь подобрать слово, которое описывало бы это состояние.
– Дубняк недетский, да. Это потому что спать лучше всего на надувном матрасе. Но и на нем за ночь можно окочуриться.
– Нет, я не жалуюсь, – поспешно сказал Сюэли. – Просто я из Гуанчжоу, у меня дома ничего теплее ветровки никогда не было. Там…
– Зимой апельсины, я понимаю, – хмыкнул Леша. – В феврале цветут абрикосы, по ним порхают попугаи. Величиной почти с собаку.
– Ну, не совсем так, но…
В тот день ижевские нашли близко от поверхности личную вещь, карандаш, начали копать в том месте, надеясь найти верховые останки. Прибежал Медляков, понюхал воздух и распорядился расширяться и углубляться, после этого работа закипела, и ажиотаж вокруг ямы к обеду разросся уже большой. На краю раскопа сидел Сюэли со смурным видом, он напевал то «bie de na yang you», то «откинь все тревоги, не стой на пороге» и не трогался с места. Когда пришел Леша, он бросился к нему и отвел его в сторону.