Дама с единорогом
Шрифт:
— Так где же Вы были? Вы так и не соизволили ответить, и я теряюсь в догадках.
— Выполнял поручение графа Вулвергемптонского. А Вы, граф, ведь тоже отлучались из лагеря. — Баннерет как-то странно посмотрел на него; Роланд не мог этого не заметить.
— С чего Вы взяли?
— Слышал от слуг. Многие видели, как Вы с небольшим отрядом покидали лагерь.
— И что же? С каких это пор я должен отчитываться перед Вами?
— Вы неправильно поняли меня, граф, это всего лишь безобидное
— Любопытство многих свело в могилу. Но если уж Вы настаиваете, я производил осмотр окрестностей. Удовлетворены?
— Вполне. А не заезжали ли Вы по дороге в деревушку между холмов?
— Может, и заезжал. Всех деревушек не упомнишь, — усмехнулся Норинстан.
— А Вы припомните! — Глаза Артура горели.
— Прекратите Ваши глупые расспросы, баннерет, иначе…
Роланд был мрачнее тучи; рука инстинктивно легла на рукоять меча и даже на полпальца вытащила его из ножен, но Леменор не замечал этих предвестников бури.
— Что иначе? — дерзко спросил он.
— Прекратите, я не хочу с Вами ссориться.
— Предатель! — взорвался Леменор, не в силах больше таиться.
Граф замер и впился в него глазами, пытаясь понять, что стоит за этим обвинением. Он не ожидал этого выпада, хотя и догадывался, что баннерету что-то известно.
— Если это шутка, то неудачная. — Брови Роланда сошлись; глаза слегка прищурились.
— Это не шутка, граф.
— Вы в своём уме, баннерет?! — Граф побледнел от гнева. — Хватит ли у Вас наглости повторить?
— Предатель.
— Это серьезное обвинение, за него придётся ответить.
— И отвечу. За правду и умереть не жалко!
Провоцируя Норинстана, баннерет и не предполагал, чем всё это обернётся. Он рассчитывал на то, что тот вызовет его на поединок или, может быть, начнёт оправдываться, но просчитался.
Не говоря ни слова, Роланд обнажил меч. Огорошенный таким поворотом событий, Артур вынужден был сделать то же самое. Сделав неудачный выпад, он чуть не упал. Граф усмехнулся и подождал, пока противник выпрямится.
Баннерет предпринял ещё несколько попыток ранить Норинстана, но безуспешно. Ему казалось, что граф смеётся над ним, как будто специально избегая наносить серьёзные удары. Взбешённый оскорбительным пренебрежением к своей особе, Леменор совершил необдуманный поступок, за что тут же поплатился. Граф выбил у него меч; баннерет оказался на земле. Холодная сталь скользнула по горлу; он навсегда запомнил это страшное ощущение.
Баннерет ждал приказа молить о пощаде и приготовил достойный ответ, но Норинстан молчал. Молодой человек удивленно посмотрел на него и по его холодному взгляду понял, что тот не намерен оставлять его в живых. По спине Артура пробежали мурашки; он почувствовал, что только что посмотрел в глаза своей
Роланд наслаждался смятением и страхом своего противника. Пусть, пусть он помучается, ничтожный червяк!
Не сводя взгляда со своей жертвы, он нанёс болезненный укол в плечо, а потом, решив, что время уже пришло, замахнулся для решающего удара. Но довести задуманное до конца ему помешало неожиданное появление графа Вулвергемптонского.
— Остановитесь, граф! — Он смело схватил Роланда за руку и отвёл острие меча от горла Леменора. — Остыньте, сеньоры! У нас и так много мёртвых, не хватало ещё того, чтобы мы сами поубивали друг друга.
— Баннерет оскорбил меня и ответит за это, — сквозь зубы процедил Норинстан, нехотя убрав меч в ножны. — Оскорбление должно быть и будет смыто кровью.
— Артур, ступайте за мной, — сурово приказал Осней и увлёк упирающегося рыцаря в свою палатку. — А с Вами, граф, — обернулся он, — я поговорю после. Признаться, я был о Вас лучшего мнения. Баннерет — мальчишка, но Вы-то!
По требованию графа Вулвергемптонского, Леменор рассказал о предшествовавших поединку с Роландом событиях: о том, кем и за что был убит граф Роданн, о подслушанном ночном разговоре и о письме, — высказав ему все свои догадки.
Дослушав до конца, граф некоторое время молчал, обдумывая услышанное.
— Я не верю, — наконец тихо сказал он, — не верю, что граф Норинстан убил Вальтера.
— Но это он, кровь Христова! — настаивал Артур. — Теперь, взвесив всё, я уверен, что это он!
— Хорошо, пусть так, — вздохнул Сомерсет. — Пусть он убил его, хотя, видит Бог, у него не было причин его ненавидеть, но зачем графу было предавать нас?
— Не имеет значения!
— Нет, имеет, — покачал головой Осней.
— Один Бог ведает о том, что творится в людских душах.
— Нет, я не верю! Предательство… и граф?
— В нем течёт валлийская кровь — неудивительно, что он переметнулся на сторону предков. И как только король может верить таким, как он! У валлийцев предательство в крови!
— Я знаю, что Вы давно враждуете с ним. — Граф Вулвергемптонский с укором посмотрел на своего помощника. — Прошу, не смешивайте личные дела с делами чести!
Баннерет промолчал. Не дождавшись ответа, Сомерсет продолжал:
— Да, Норинстан англичанин лишь по матери, но из этого вовсе не следует, что он предрасположен к предательству. Граф много лет верой и правдой служил короне и сумел снискать не одну королевскую милость. К тому же, мне хорошо известно, что он весьма щепетилен в вопросах чести; его сегодняшнее поведение — лучшее тому доказательство.
— Скорее, это доказательство его вины, — возразил Леменор, поморщившись от боли в плече.