Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II
Шрифт:
«Здравствуйте, Александр Васильевич» – приветливо сказал он: – «Прошу садиться» – и указал рукой на стоящее рядом кресло.
«Спасибо, Ваша Светлость, я постою» – резко ответил тот, понимая, что, если он сядет, то покажется очень маленьким в сравнении с великаном нунцием.
«Ну, как знаете» – спокойно согласился нунций: – «Расскажите, что Вы знаете о Пугачёве?»
«О бунтовщике, воре Емельке?» – возбужденно заговорил Суворов: – «Партизанскую войну ведёт, рассредоточен, опора у него на Рымнике, там с ним бороться трудно. Не знаю, откуда, но чувствуется военная школа, хотя считают, что он простой казак. Михельсона послали против него. Ну, из города Михельсон его выбьет, а в степи ничего не сможет с ним поделать. Царём себя называет, да, говорят, и по облику не простой казак. Надо бы бунтовщиков разделить, да, пока не знаю, как. Прошусь у императрицы против него, пока не пускает, а, не определившись по месту, большего не скажу».
Нунций внимательно и заинтересованно слушал, разглядывая генерал-поручика. Когда тот замолк, он задумался на некоторое время. Суворов также разглядывал высокого нунция, ловя себя на мысли, что тот похож на Петра Великого.
«Александр Васильевич» – снова обратился к нему нунций: – «Что, если нам его обойти, хитростью, да обманом? Он царь, а мы ему своего царя подставим».
«Какого же царя, Ваша Светлость?» – недоуменно спросил Суворов: – «Ещё один царь, это уже перебор выйдет. Да он и не поверит, да и царь другой ему ровня будет, курам на смех. Два царя, как два медведя, в одной берлоге не уживутся. У того царя войско, а новому где так быстро набрать? Емелька нового царя, как клопа прихлопнет».
«Это если ровня, Александр Васильевич» – сказал нунций: – «Да наш-то царь будет главнее и старше, а войско не нужно, ты же сам нашему и присягнёшь, и на Москву пообещаешь пойти, и немку скинуть, а?» – и он хитро посмотрел на генерала.
«Один ложный царь против другого ложного царя…» – с сомнением протянул Суворов: «Боюсь, никто не поверит».
«Зачем ложный?» – улыбнулся нунций: – «Наш будет самый настоящий, а тот пускай ложный остаётся» – и он, рукой поманив Суворова к себе, пошептал ему что-то на ухо. Слушая, тот менялся в лице, затем, отстранившись, уставился на нунция, вытянувшись в струнку.
«Разрешите идти, Ваше Величество?» – почему-то шепотом спросил он. Нунций сделал утвердительный знак рукой.
Генерал-поручик чётко повернулся через левое плечо и, парадным шагом вышел из кабинета.
Как это было:
«К Вам перебежчик, Емельян Иваныч» – сказал Пугачёву вошедший в горницу казак с густой рыжей бородой: – «Монах один, ну очень высокий».
«Пускай» – распорядился Пугачёв. Казак вышел и позвал кого-то из темноты.
В горницу вошёл худой, высоченный монах, согнувшийся в дверях вдвое. Разогнувшись, он не смог встать во весь свой рост из-за низенького потолка горницы. Монах откинул капюшон, лицо его показалось Пугачёву знакомым. Присмотревшись, он увидел, что незнакомец сильно напоминает лицом и ростом императора Петра Великого, которого Пугачёв видел только на картинах.
«Кто ты, откуда и зачем сюда?» – спросил Пугачёв.
«Аль не узнаёшь, граф?» – ответил незнакомец: – «Своего императора не узнаёшь?»
Пугачёв попытался встать, но ноги его не слушались. О его графском достоинстве никто из теперешнего окружения знать не мог.
«А где твои сыновья, граф?» – спросил незнакомец: – «Нино, Ансельмуччо, Гаддо, Угуччоне? Почему их здесь нет?»
Пугачёв весь похолодел. О своих сыновьях сам он и думать боялся, не то, что говорить. Он беспомощно оглянулся, но в горнице, кроме него и незнакомца, никого не было.
«Хорошее ты себе имя выбрал, Уголин – Пугачёв» – продолжал незнакомец: – «Кого пугать захотел?»
Пугачев, понемногу приходя в себя, попытался взять ситуацию в свои руки. В конце концов, незнакомец один, и что он сможет сделать ему, владеющему огромным войском?
«Так кто Вы?» – произнёс он уже твёрдым голосом: – «И что Вы здесь делаете?»
«Уже хорошо, граф» – сказал незнакомец: – «Вижу, понимать начинаешь. А я – император Российский, Пётр II Алексеевич Романов, 59 лет от роду».
«Как же, Батюшка?» – изумился Пугачёв: – «Вас ведь похоронили, когда я ещё не родился!»
«Подменили меня» – сказал незнакомец: – «Опоили зельем, увезли в Италию, держали под надзором, в башне каменной. Сбежал, объехал вокруг света, где только не побывал: – в Африке, Америке, Индии, Китае. Возвращаюсь теперь из Китая, трон свой хочу занять».
«Как же, Батюшка, занять?» – усмехнулся Пугачёв: – «Немка ведь там. Мужа своего, императора Петра III умертвила, трон заняла. Вот я тоже воюю, хочу немку скинуть».
«За тем и пришёл, граф» – сказал незнакомец: – «Ты мне поможешь, а я тебе. Булаву Войска Донского и Сибирского хочешь?»
«А много ль у Вас войска, Батюшка?» – спросил он: – «Иль Вы один воевать собрались?»
«Зачем один?» – удивился незнакомец: – «Здесь, недалеко, два полка уже принесли мне присягу. Сам Суворов, Александр Васильевич с нами. И другие теперь присягнут. Ежели с тобой соединимся, нас никто не остановит, Москву возьмём».
«Можно посмотреть полки, Батюшка?» – поинтересовался он.
«Пусть завтра твои атаманы доедут, посмотрят» – уверенно сказал незнакомец: – «В полном порядке полки, с артиллерией, боевые. Да хоть сегодня отправь со мной кого-нибудь, покажу».
«Салават!» – подойдя к двери и распахнув её, крикнул Пугачёв. Через некоторое время в горницу вошёл молодой башкирин, крепкого телосложения, в лисьей шапке.
«Салават» – обратился к нему Пугачёв, указывая на незнакомца: – «Отправься вот с этим. Посмотри, что там, да как. Да людей возьми».
«Ну, монах» – повернулся он снова к незнакомцу: – «Ежели с Салаватом что, из-под земли достану и на кол посажу». Иди, он тебя догонит.