Давай сыграем… в любовь…
Шрифт:
— Разумеется, ведь людям просто нечем заняться! — язвительно отозвалась Амалия.
— Дитя мое, вам пора привыкнуть, что свет — это стая шакалов, которые с удовольствием будут тыкать вам в нос вашими ошибками, тщательно скрывая свои, — резко отозвалась баронесса, вновь закуривая папиросу, — А сейчас вам следует быть вдвойне осмотрительной, кто— то явно хочет расстроить ваш брак с императором!
— Вот как? — девушка нахмурилась и посмотрела на Мари, гадая, стоит ли рассказывать об утренних событиях, — Но кому… хотя, конечно, у Рудольфа было
— Я не сказала «с Рудольфом», — поправила ее баронесса, — Я сказала — «с императором».
— Но ведь императором стал принц Рудольф… — возразила Мари.
— Баронесса говорит о союзе двух государств, — перебила ее Амалия, садясь на стул и внимательно смотря на хозяйку дома, — Не так ли?
— Именно! Судя по всему, кому— то очень не хочется, чтобы Империя имела свой выход к морю, — кивнула та, выпуская клубы дыма.
— Северное королевство получает пошлину за проход имперских судов через пролив во Фьордах, — Амалия вспомнила свои уроки.
— С учетом наших восточных колоний, это — значительная сумма, — заметила баронесса, — Именно это и явилось одной из причин сватовства Франца к вам.
— Да, мое приданое — Северная марка. Это было одно из условий подписания брачного договора.
— Странно, что ваш отец решил расстаться с ними.
— На самом деле у него не было особого выбора. Отношения с Северным королевством, и без того шаткие, в последние годы окончательно испортились, — Амалия невольно вспомнила свою сестру и те сплетни, которые окружали Элизабет с момента рождения, — А наше герцогство слишком мало, чтобы оказать им достойный отпор в случае военных действий.
— К тому же ваш папенька слишком резок и не слишком жалует послов Северного королевства, — с ехидцей заметила хозяйка дома. Девушка пожала плечами:
— Это его право.
— Возможно, хотя, веди он себя осмотрительнее, ему не пришлось бы терять свои земли, — баронесса задумчиво покрутила в руках папиросу, — Но тогда вы бы не встретились с Рудольфом.
Амалия слегка покраснела от смущения:
— Не думала, что скажу это, но, наверное, мне стоит поблагодарить отца за этот выбор…
— Можете сделать это и после заключения брака, — проворчала хозяйка дома, — сейчас вам стоит направить усилия на то, чтобы он все— таки состоялся.
— Полагаете, северяне будут пытаться расстроить свадьбу? — задумчиво спросила Мари.
— На их месте я бы сделала все возможное и, отчасти, невозможное, — заметила баронесса, все— таки закуривая очередную папиросу. Амалия кивнула:
— Вы правы. К тому же именно в их традициях приносить жертвы… — видя непонимающий взгляд хозяйки дома, девушка сбивчиво пересказала ей то, что узнала за последние дни.
Баронесса слушала, не перебивая, лишь пальцы, держащие папиросу, подрагивали, выдавая волнение.
— Значит, заговор… — задумчиво произнесла она, когда Амалия закончила свой рассказ, — Кто бы мог подумать! Бедный Франц…
— Странно, что заговорщики не приняли в расчет Рудольфа, — заметила Амалия.
— О,
— А что случилось с его родителями? — вдруг спросила Амалия, вспомнив, что сам император, с теплотой отзывавшийся о дяде, никогда не говорил о родителях.
Баронесса задумчиво посмотрела на нее:
— Его отец был ученым. Конечно, у него был титул, но… В свое время императрица— мать противилась браку своей дочери с ним, но та была непреклонна и смогла настоять на своем. Они прожили несколько лет, и потом он начал вновь уезжать в свои экспедиции. Жена настояла, чтобы он брал ее с собой, оставляя единственного сына на попечение нянек… они пропали где— то в пустыне, а Франц взял опеку над племянником, — охваченная воспоминаниями, баронесса помолчала, затем встрепенулась и распорядилась принести чай и свежие вафли.
Это было выполненное незамедлительно.
— Я не могу понять лишь одного, — продолжила Амалия, когда лакей, принесший поднос с чашками, вышел, — Если у императора Франца больше не было прямых наследников, то кого же хотели возвести на престол?
— Думаю, это могут сказать лишь те, кто готовил заговор, — баронесса откусила маленький кусочек вафли. Девушка покачала головой:
— Если действительно имеет место заговор с целью свержения императора, то очень глупо не принимать в расчет его племянника, если только… — она осеклась и решительно продолжила, — Если только есть тот, у кого— то больше прав на престол, чем у Рудольфа.
— Больше прав было только у кронпринца, — тихо заметила Мари.
— И у самой Анны, — подтвердила баронесса, — Но и сама императрица, и ее сын находились на злополучной яхте.
— Может быть, об этом не знали? — предположила Амалия. Хозяйка дома покачала головой:
— Нет, Франц всегда выходил на яхте с сыном. Они оба были прекрасными мореходами, — баронесса достала папиросу и закурила, — Так что тот, кто все это устроил действовал наверняка.
Мари закашлялась. Хозяйка дома виновато посмотрела на нее:
— Простите, моя дорогая, если хотите, откройте окно!
— Да, конечно! — девушка послушно встала. Баронесса задумчиво проследила за ней взглядом:
— Прекрасная девушка, но совершенно не переносит табачный дым, а я не собираюсь бросать свою пагубную привычку, — вполголоса сказала она, ни к кому не обращаясь, — Впрочем, после женитьбы Эдмунд может снять себе дом.
Амалия недоверчиво взглянула на нее:
— Вы не будете возражать…
— Милая моя девочка, в данной ситуации мое мнение ничего не значит, — усмехнулась баронесса, — Мой единственный сын, слава богу, уже вырос из того возраста, когда ходят в коротких штанишках испрашивают разрешения! Единственное, что я могу сделать — не вмешиваться и благословить Эдмунда в тот момент, когда он все— таки решится просить руки Мари.