Дело о карикатурах на пророка Мухаммеда

Флемминг Росе

“Юморист Франк Вэм недавно признался, что “не осмеливается публично шутить над Кораном”. Автор иллюстраций к детской книге о пророке Мухаммеде хочет остаться анонимным. Того же хотят западноевропейские переводчики сборника эссе, критикующего ислам. Знаменитый музей изобразительных искусств убирает экспонат из страха перед реакцией мусульман. В текущем театральном сезоне три представления высмеивают американского президента Джорджа Буша и нет ни одного, посвященного Усаме бен Ладену и его соратникам. На встрече с премьер-министром Андерсом Фогом Расмуссеном имам призывает правительство повлиять на датские СМИ, чтобы они создавали более позитивный образ ислама.

Приведенные примеры заставляют спросить:

имеются ли причины для страха на самом деле? Достоверно известно лишь то, что страх действительно есть и что он ведет к самоцензуре. Общественность запугана, именно поэтому художники, писатели, иллюстраторы, переводчики и работники театра стараются обходить стороной важнейшую в нашей эпохе встречу культур — исламской цивилизации и западного светского общества, основанного на христианстве.

Многие мусульмане отвергают современное светское общество. Они хотят особого положения, настаивая на повышенном внимании к своим религиозным чувствам. Их требования несовместимы с демократическим обществом, где каждый должен быть готов стать объектом иронии, шуток и критики. Разумеется, это не всегда нравится и вовсе не означает, что нужно высмеивать религиозные чувства при любом удобном случае, однако они имеют второстепенное значение.

Неслучайно в тоталитарных обществах людей бросают в тюрьмы за шутки или критику в адрес диктатора. Как правило, их осуждают за оскорбление чувств “своего народа”. Дании до этого еще далеко, однако приведенные примеры свидетельствуют, что мы катимся по наклонной, и никто не может предсказать, куда нас заведет самоцензура.

Поэтому “Моргенависен Юлландс-Постен” предложила членам Датского союза художников-иллюстраторов нарисовать Мухаммеда таким, каким они его себе представляют. Двенадцать из примерно сорока художников откликнулись на предложение и представили свои работы, и мы публикуем их здесь с указанием авторов”. Далее я перечислял имена двенадцати художников, после чего шел заключительный абзац: “Всего в нашем проекте согласились участвовать двадцать пять человек (часть из них оказались связаны условиями контракта, которые запрещают работать на конкурирующее издание). Одни аргументировали свой отказ, другие сослались на занятость, а некоторые просто не откликнулись”.

Одним из тех двенадцати, кто принял мое приглашение, был Ларс Рефн, который впоследствии очень критично отзывался о “Юлландс-Постен”, однако тогда мы не могли этого предположить, впечатление от переписки скорее было обратным. К моему тексту он написал комментарий: “Да, именно так!” Подобные слова сложно воспринять иначе, чем поддержку. Он не выдвигал никаких условий или возражений. Вдобавок именно по совету Рефна я сделал приписку, что только двадцать пять членов датского союза художников-иллюстраторов согласились принять участие в нашем проекте и что некоторым из них условия контракта запрещали работать на конкурирующее издание, что лишало их возможности подготовить рисунки для нас. Таким образом, проект становился еще более убедительным, поскольку я мог утверждать, что половина действующих членов союза внесли в него свой вклад. О самом проекте Рефн написал: “Спасибо за ваше письмо о рисунке на тему “Пророк Мухаммед и свобода слова”. Я собираюсь отправить вам свою работу, вы получите ее в пятницу к двенадцати часам”.

Слова Коре Блюитгена о самоцензуре художников, получивших предложение иллюстрировать его детскую книгу о мусульманах, уже подтвердились. Иллюстратор, который взялся за эту работу, 17 сентября 2005 года объяснил газете “Дагбладет Информашон”, что пожелал остаться анонимным, опасаясь за свою безопасность. “Мне не хватило смелости открыться, что меня жутко раздражает, но пока хватает ума не забывать про риск стать жертвой религиозного фанатизма.

Мне вовсе не чудится большое исламское привидение, которое стучится в мою дверь, но я опасаюсь, что за мной будут следить на улице или еще что похуже, — сказал он. — В студии мы обсуждали, стоит ли вообще писать книгу, затрагивающую чужие святыни, когда есть вероятность кого-то спровоцировать. Но мы ведь живем в демократическом обществе, где можно высказывать свое мнение. Несправедливо, что мы оказались перед такой дилеммой”.

В январе 2006 года, незадолго до того, как скандал стал уже международным, тот же анонимный иллюстратор более подробно объяснил свою позицию газете “Уикендависен”. “Когда издательство предложило мне эту работу, редактор прямо сказал, что в некоторых частях исламского общества могут неправильно воспринять иллюстрации к данной истории, поскольку существует интерпретация Корана, запрещающая изображать Мухаммеда. Как и многие другие датчане, я тогда об этом ничего не знал и, если бы не предупреждение редактора, ушел бы с головой в эту работу, как и в любую другую. Я горел желанием иллюстрировать книгу, поскольку в мире, который она описывает, есть нечто живописное и чарующее, — но после слов редактора погрузился в раздумья. Действительно ли я поставлю под угрозу себя и свою семью или не стоит слишком бояться ислама?”

Иллюстратор указал три события, заставившие его подвергнуть свою работу самоцензуре и остаться анонимным: фетва против Салмана Рушди, убийство Тео ван Гога и жестокое нападение на лектора института Карстена Нибура при Копенгагенском университете осенью 2004 года. По словам потерпевшего, неподалеку от парка развлечений Тиволи его подкараулили трое молодых мусульман, избили на заднем сиденье автомобиля и с угрозами потребовали больше не цитировать стихи из Корана на лекциях в университете.

“Посовещавшись с женой, я решил выполнить работу анонимно, поскольку боялся за себя и свою семью. Мой выбор казался нелепым и предвзятым. Не все понимали, почему я счел необходимым так подстраховаться. Коллеги, с которыми я это обсудил, высказались определенно. Одни назвали мои опасения смехотворными. Другие утверждали, что художников-иллюстраторов будут считать трусами. Третьи одобрили мое решение, посоветовав даже отказаться от работы до того, как ее результаты “проверят иммигрантов на прочность”. Сам я считаю, что в обществе иммигранты часто подвергаются неоправданному давлению. Но у нас, на Западе, есть традиция иллюстрировать книги для детей и молодежи рисунками героев и негодяев, главных и второстепенных персонажей, и было бы несправедливо менять наши обычаи”.

Иллюстратор также подтвердил слова Коре Блюитгена, что три художника отказались от этого задания, опасаясь негативной реакции. Опасалась ее и Нанна Гюлденкерне из издательства “Хест & Сен”, выпустившего книгу Блюитгена. Всего опросили пять-семь человек. Никто из трех отказавшихся художников никогда публично не выступал по этому вопросу. Был еще один иллюстратор, который взялся за работу, также потребовав анонимности, но, несмотря на все рекомендации Коре Блюитгена, фактически подчинился запрету на изображение пророка, нарисовав его со спины, чтобы никто не видел лица Мухаммеда.

“Когда он показал свою работу, мы увидели, что, вопреки договоренности, на всех пятнадцати рисунках Мухаммед обращен спиной к зрителям, поэтому было решено сделать все заново. До того как этот художник, получив гарантии анонимности, взялся за работу, один от нее уже отказался”, — объяснил Коре Блюитген. По его словам, первый иллюстратор специально наводил справки, можно ли изображать пророка. В центре изучения Ближнего Востока при Южнодатском университете в Оденсе ему ответили, что для датчанина такая работа не представляет опасности. Однако в последний момент он струсил.