Демонология Сангомара. Небожители Севера
Шрифт:
Лагерь скрылся от глаз, рыбак завернул за холм и привязал к колышкам двух коней, васо в десяти от воды. Серебрушка стояла и ласково смотрела своими бархатными глазками на серой морде, Тарантон же нервно перебирал мохнатыми ногами, поднимал хвост и высоко задирал шею. Но хотя бы не убегал, и то хорошо – привязанная к колышку веревка была для такого коня словно тростинка.
Сначала Уилл почистил от головы до копыт свою серую кобылу, та с радостью восприняла уходовые процедуры и радостно фыркала. На луга опустилась ночь и в полном одиночестве, промыв щетки после кобылы, Уилл подошел со вздохом к Тарантону. Тот, почуяв, что его сейчас
Раздался знакомый всплеск, Уилл повернул голову в сторону воды. Из совсем неглубокой речушки, по грудь взрослому мужчине, выбралась на берег Вериатель. Бросив щетки на землю, рыбак подскочил, радостный, к своей возлюбленной и обнял ее. Он расцеловал фыркающую от счастья Кельпи в ее аккуратный носик, бледные щеки и красивые губы.
– А я уж думал, что здесь мелковато для тебя, – сказал мужчина.
Вериатель помотала головой из стороны в сторону и, выкарабкавшись из объятий, вприпляску подбежала к двум лошадям. Те стояли и, замерев, смотрели на Кельпи, совершенно спокойно и умиротворенно. Тарантон перестал брыкаться, его хвост мирно повис, а голова склонилась к земле.
Погладив Серебрушку, Вериатель скакнула к Тарантону и обняла его рыжую наглую морду, которая сейчас выражала полное смирение. Конь радостно фыркнул и застонал, когда демоница потерлась о него лицом.
– Вот негодяй, а меня все укусить пытается, – пожаловался Уильям, с завистью наблюдая, как этот мерзкий конь, словно ласковый котенок, играет с Кельпи.
Вериатель рассмеялась, громко и чисто, ее смех донесся до Филиппа, читающего на лежанке книгу. Вернувшись к Уильяму, Вериатель взяла его за руку и потащила к жеребцу. Подойдя, она положила ладонь мужчины на морду присмиревшего гнедого жеребца, и чуть застонала. Ее пальцы гладили уши, гриву, губы Тарантона и тот млел от ласки, закатив глаза, чуть пофыркивая. Открыв глаза, конь ласково посмотрел на Уильяма и потерся о его ладонь мордой.
– Вериателюшка, как мне тебя благодарить, – улыбнулся счастливо Уилл и взял холодную и бледную ручку демоницы в свою ладонь, припал губами к ней.
Кельпи улыбнулась, отчего ее лицо не по-человечески перекосилось и томно взглянула своими голубыми и чуть отрешенными глазами на мужчину. Увидев пылающего от страсти молодого Уильяма, она неожиданно расхохоталась и в один прыжок скакнула от него на пару васо в сторону. Уже через мгновение темно-мышастая кобыла с длинной черной гривой скакала вокруг вампира и Тарантона, приплясывая и фыркая.
– Вот ты шкодница, – расхохотался Уилл. – Эх, дудочку бы сюда, я б сыграл что-нибудь веселое для тебя.
Послышались звуки пения. Как под заказ, люди у костра, наевшиеся жареных перепелов и зайцев, и довольные тем, что дождь прошел и стало заметно теплее, запели. Пели какие-то солдатские простые песни: о любви, матери, родном городе. Пребывающий в хорошем настроении Леонардо наигрывал на своей серебристой флейте удивительно сладостные мелодии, которые находили отклик и в душе Солров, и обычных вампиров.
Находясь в стороне от происходящей в лагере эйфории, Уилл стоял у берега реки в окружении трех лошадей. Луна освещала маленькую речушку, а громкие голоса, поющие неровно и не в такт, под звуки флейты, развеселили Кельпи и та выделывала различные фигуры вокруг Уилла, брыкаясь, подскакивая и приземляясь попеременно на разные ноги.
Тело кобылы поплыло, воздух вокруг нее задрожал и уже абсолютно черная демоница, со страшной разверзнутой пастью, усеянной длинными и кривыми зубами, с растянувшимся телом и когтистыми лапами, подскочила к Уиллу. Тот, совсем не испугался, но удивился такому настроению Кельпи – нечасто за долгие годы знакомства та представала перед ним в своем истинном облике.
– Ты у меня красавица, – тихонько и восхищенно сказал вампир.
Он взволнованно дотронулся до демоницы и погладил странную черную кожу, липковатую и мягкую. Огромные зубища сверкнули и клацнули у него перед лицом и, довольная своей шуткой, которая совсем не напугала Уилла, Вериатель высунула длинный язык и облизнула мужчину. Словно змея она обвилась вокруг него в несколько колец, растянув свое демоническое тело, с которого капала черная слизь, тут же стекаясь обратно к чудищу. Странное ощущение единения захлестнуло Уилла – он почувствовал умиротворение и счастье, будучи оплетенным с водяной демоницей, словно растворившись в ней. Пальцы гладили полужидкое склизкое тело, проходя сквозь него, длинную гриву, что напоминала тину, обезображенную морду с острыми зубами и ярко-голубыми глазами. Копыта, что стали лапами, удлинились и удерживали обвившуюся вокруг Уилла демоницу, уперевшись в землю с двух сторон от вампира.
Вериатель еще раз облизнула Уилла и ее теплое большое тело сократилось до нормального размера – кобыла отпустила хватку и превратилась в обычную лошадь. “Это было невероятно” – подумал Уильям. Он зачарованно погладил свою любимую Вериатель и та, прифыркнув, скакнула в воду и пропала.
Уильям осторожно вернулся к Тарантону и тихонечко, боясь, сделал шажок к нему. Радостно фыркнув, гнедой конь тоже шагнул в сторону мужчины. Перед Уильямом теперь стоял совершенно другой Тарантон: ласковый, послушный и смирный. Не веря своим глазам, Уилл коснулся морды лошади, тот зафыркал от счастья. Вампир взял щетку, быстро почистил Тарантона и отвел двух коней в лагерь.
– Как успехи? – спросил весело сэр Рэй, развалившись на лежанке. – Не укусил?
– Нет, все замечательно, уважаемый Рэй, – улыбнулся весело Уильям. – Вы сегодня пропускаете все-таки спарринг?
– Да. Прошу меня извинить, но мне нужен отдых, – кивнул рыцарь и, укрывшись льняником, свернулся клубком. – Доброй ночи всем.
Звуки пения стихли, люди разошлись по лежанкам и забылись крепким сном. Чуть потеплело и Йева лежала под двумя одеялами, не замерзая. Две лежанки: Леонардо и Эметты – были соединены друг с другом и пара похрапывала, обнявшись. Над лагерем воцарилась тишина, отряд умиротворенно спал под звездами и полной луной. Лишь часовой осоловело хлопал глазами, пялясь на окружающие его луга.
Филипп поднялся с лежанки и взял ножны, Уильям последовал его примеру и вампиры скрылись за холмами от глаз любопытного часового. Примерно через час, может чуть позже, Старейшины вернулись. Уставший и опустошенный Уильям упал на лежанку и забылся глубоким сном.
Глава 15. Тарантон и Орл
Рано утром, с рассветом, на шестой день путешествия, путники доели вчерашний ужин, последние ячменные лепешки с замка, и принялись седлать лошадей. Уильям уже умело подготовил Серебрушку к дороге, затянул потуже подпругу, погладил кобылу за холкой и даже помог с седланием Йеве. Та благодарно взглянула на мужчину и глубоко вздохнула, показывая взглядом тоску. Эти двое не могли и не хотели демонстрировать свои отношения, как это делали Эметта и Леонардо, поэтому Уилл и Йева лишь ласково переглянулись и взобрались на лошадей.