ДеньГа. Человек в море людей. Часть 2. На конь!
Шрифт:
– «Спокойно, Маша! – ненатуральным голосом вскричала Любава. – Я – Дубровский!»
– Во-во… Как в моей любимой песне:
Дубровский берёт ероплан,
Дубровский взлетает наверх,
И летает над грешной землёй,
И пишет на небе –
«Не плачь, Маша, я здесь;
Не плачь, Солнце взойдёт!»
– Так что успокойся, Любава. Я – не вор. Я – круче. Дубровский! Хотя, если следовать букве царских законов, Дубровский как раз и был вором и татем. В смысле, не тем вором, кто крадёт, а вором в смысле преступником. Разбойником…
– Но… О, мой повелитель… Я действительно всё меньше понимаю в вашем людском мире… Если Димодеев украл издательство у своего брата, это ещё не значит, что у издательства нет настоящего хозяина. Он есть, он ведь жив? И тогда получится, что в материальном плане вы, того не желая, собираетесь нанести урон настоящему хозяину. Хоть он и так «мимо кассы», но всё же, всё же… Нет?
Типичный «Детский вопрос» из легендарной программы «Что? Где? Когда?». Насколько я помню, как раз на такие вопросы знатокам отвечалось труднее всего.
Моя дивная говорящая пишущая машинка… Мне впервые захотелось её отшлёпать.
21 руб. 40 коп. Бригада «Ух, проглочу!»
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!
(Песнь провинциала)
Признаться, я слегка преувеличил, когда говорил Любаве о необходимости заняться делами. Как раз теперь я мог позволить себе немного расслабиться, после того как, почитай, целую неделю трудился по-ударному. В результате повесть наша писалась вовсю, причём – уже коллективными усилиями. Для нонешних торопливых и жадных времён, когда над книгами в статусе бестселлер работают целые бригады, это выглядело не только нормально, но и единственно правильно. Ибо наша повесть зижделась, как теперь принято выражаться, на мультимедийной платформе и потому требовала участия специалистов узкого профиля.
Компьютерщики – с Хипстером их насчитывалось четверо – вовсю трудились над сайтами. Мечнику повезло меньше. Из-за невозможности обзавестись помощниками, он вспомнил советский опыт и заделался многостаночником: мало того, что осуществлял функцию наших глаз и ушей в «Дрим-Диме», так он ещё и искал подход к «ящичкам» в секретэре Несмеяне.
Кстати, сегодня уж третий раз будут вместе обедать, и Мечник выражал опасение, что его подопечной такая разлюля-малина может понравиться. Она уж и на Несмеяну-то, тем более Кислятьевну, всё меньше походила. По крайней мере, когда находилась с Мечником. Та-а-к, глядишь, разлакомится дамочка, что после его малины на свою клубничку пригласит. Мечник, как порядочный мужчина, опасался такого поворота более всего. Дескать, не отделаешься потом … И вообще… Нехорошо обманывать женщин. В общем, нудил потихоньку, но дело делал.
Да! Про Антона чуть не забыл – несчастного мужа несчастной Лены. Он, слава Богам, не выпустил-таки весь свой пар в свисток и действительно подал заявление в «Комиссию по трудовым спорам». На днях, вроде, его должны пригласить для беседы. Так что первый камешек в «дрим-димовское» болото полетел, а зачем эта сюжетная линия сдалась нашей повести – расскажу позже. И не потому что темню, а потому что во мне самом персонаж Антон-выйдивон не оформился пока в чётких линиях. Так, карандашный набросок, эскиз… Не более того. Но и не менее – вот чувствовал я, что правильно сделал, решив не гасить в своё время Антонов огонь*. Нет, не зря я тогда не допустил его отпадения от общего дела, «в тёмную» отпустив на свободную охоту, как называют это лётчики-истребители. Но, повторюсь, чёткого понимания, что это нам даст, пока у меня не было.
Что касается меня самого, то я за эти несколько дней успел проверить кое-какие важные сведения по Димодееву и, главное, смотаться в Москву. Стольный град возник в моих срочных планах после того, как я, основательно «погуглив», побывал на всех интернет-страничках и во всех профилях, где «засветились» мечниковы друзья-актёры. Почитал-поглядел, даже набрёл на видео одного занятия, которое проводил с их группой знаменитый мэтр. Этюды наших земляков мне понравились, настолько, что я сначала решил этим и удовольствоваться, но тут выяснилось, что на один из важнейших для всего нашего военного предприятия вопрос могут ответить мне только в Москве.
Ну, Москва так Москва, решил я. Съезжу на денёк-другой, заодно и с артистами переговорю. Да и, говоря откровенно, с ребятами это действительно нужно было сделать вживую. Этюды, конечно, хорошо, но в моём предложении для них значились отнюдь не роли для учебных этюдов, или для сцены, и даже не для фильма. Играть предстояло не просто «близко к правде», играть предстояло саму правду. Ибо в случае провала не мэтр пожурит, а Димодеев наверняка даст своей «крыше» команду «Фас!» В лучшем случае отметелят, а в худшем…
Нет, убить, конечно, не убьют – на этом этапе вся степень коварства нашего замысла в мозгу Димодея ещё не проявится. Но покалечить – могут. Хотя бы и непреднамеренно, по неосторожности. Захотят ли студенты рисковать? Таких денег, которые бы простимулировали их смелость, уравновесили риск – я им предложить не мог. А те, что мог, вряд ли их вдохновят в том случае, если идея отомстить мерзавцу и восстановить справедливость хотя бы на клочке зачумлённой Земли увы, не зажжёт их молодые сердца. Так что если откажут – будет время найти замену.
Они – не отказали, оказавшись достойными дружбы Мечника. И на главный – стратегический – вопрос я тоже получил ответ (какой – и вопрос, и ответ – пока секрет). Домой возвращался окрылённым и переполненным энергией развивать успех.
Таким образом, штурмовая бригада «Ух, проглочу!» (кодовое название, родившееся у меня в поезде, как раз на волне энтузиазма, получило полную смешливую поддержку Мечника) – оказалась сформирована. А ещё в резерве томился засадный полк имени Взбунтовавшегося «офисного планктона». Согласитесь, неплохое начало для таких дилетантов, как мы с Мечником.
– Гойда! Ты противоречишь самому себе! – помнится, воспротивился такой формулировке мой напарник. – Ты же сам говорил, чтобы победить – нужно заниматься своим делом. Не криминал и не спецоперация – мы пишем повесть. Так? А если так, то какие ж мы дилетанты? Мы – литераты!
Ну, и что тут скажешь? Молодые – они быстро схватывают. И почти не тормозят. В отличие от нас, поживших-повидавших. Которым, видно, скользить по жизни мешает тот песок, что потихоньку-помаленьку начинает сыпаться прямо на ход ноги.