Дети богов
Шрифт:
– Иамен, какого ётуна мы с вами маемся дурью? Зачем вам все это понадобилось? Отдали бы мне поганый меч, и дело с концом. Девочка из-за вас погибла.
Последние слова несколько оживили некроманта. Он снова вскинул голову, и единственный – как и у меня, правый, – здоровый глаз сфокусировал на мне.
– Из-за меня?
– А из-за кого же?
– Отрадно наблюдать за работой вашего так называемого рассудка.
– Перестаньте трепаться. Хотя бы сейчас. Это уже не смешно. Тенгши погибла из-за вас. Не хотел я в нее стрелять…
Я
Иамен усмехнулся. Зубы у него были окровавлены, два так и вообще отсутствовали. Усмешка получилась жутенькая.
– Не хотели бы, Ингве, не стреляли. Повторяю – я вам не нянька и не отец-исповедник. Учитесь хотя бы нести собственную вину, не переваливая на чужие плечи. Она с вами будет до могилы. Или до тех пор, пока не научитесь забывать.
Так. Этот козел мне еще и проповеди читает. Святой отец, аббат наш Хаббад.
– Как вы забыли о Фрице, Карле и как его там… Гельмуте? Как насчет Нили? Тоже не помните?
На меня медленно снисходила благословенная ярость. И тут некромант мне сильно помог.
– Ваш Нили был подонком, – сказал Иамен.
Я прыгнул к лебедке и крутанул ворот. Кажется, с непривычки слишком сильно, потому что чуть не оглох от крика. Я поспешно отвел рычаг назад. Не хватало еще руки ему оторвать в первые пять минут допроса. Оставив лебедку в покое, я подошел к Иамену и выплюнул в его перекошенное болью лицо:
– Нили был в сто раз лучше вас. И любого из тех, кого вы защищаете.
Иамен с усилием втянул воздух и повторил:
– Нили был подонком. Он был вашим верным цепным подонком, но истины это не отменяет.
– А у вас что, приоритет на истину? Что такое, по-вашему, истина?
Опять я говорил не то. Некромант не замедлил этим воспользоваться:
– Истина – это то, что вы, Ингве, надавили на спуск. И от этого из ствола вылетела пуля. От чего, в свою очередь…
Отвернувшись, я швырнул на старательно раздутые уголья жаровни железный прут. Иамен замолчал. Надо не забыть нацепить асбестовую перчатку, подумал я, а то как бы самому без руки не остаться. Не оборачиваясь, я спросил:
– Скажите, Иамен… Вы пытались меня убить или не пытались?
– Пытался. Если это вас утешит.
– Меня не надо утешать.
– А по-моему, – мягко прозвучало из-за спины, – надо, Ингве. Герои плохо приспособлены для палаческой работы. Лучше предоставьте дело профессионалам.
Я крутанулся на месте и со злобой на него уставился.
– Вам что, так не терпится умереть?
– Если говорить о смерти, то намного скорее меня измордуете ненароком вы. Вы же не умеете ни черта.
– А вы умеете?
– Умею.
– Отлично. Если я не буду уверен, куда ставить зажим, попрошу вашей консультации.
Железка между тем разогрелась вовсю, до малинового жара, но хвататься за нее мне пока совершенно не хотелось.
–
– Потому что не судьба.
– При чем здесь судьба?
– При том, Ингве, при том. Я стреляю довольно порядочно, а уж с пяти шагов и точно бы не промахнулся. Однако вы выжили.
– Зачем?
– Зачем что?
– Зачем выжил?
Некромант, кажется, удивился.
– А вот этого я, извините, не знаю. А вам хотелось бы умереть?
Хель, о чем мы говорим?! Я должен ведь спрашивать о мече… Между тем уста мои, тяжелые, как мрамор, отверзлись и сами по себе изрекли:
– Не знаю. Возможно.
– Вы уж определитесь. Я, к сожалению, ничем вам в разрешении этого вопроса помочь сейчас не могу.
Правильно, издевайся. Еще немного посмотрев на калеющюю железку, я, не оборачиваясь, спросил:
– Скажите честно. Вы поили меня любовным зельем или нет?
– Я точно не поил.
– Хорошо. Ваши подручные.
– Почему это вам так важно?
– Если спрашиваю, значит, важно.
– Ладно. Признаюсь. Поил.
– Для чего?
Некромант молчал. Я подошел к дыбе и крутанул ворот лебедки. Тело его вздернулось вверх. Я видел, что он пытается удержать крик – однако удержать не сумел, и крик разнесся по комнате, отражаясь от высоких стен. Капитан Гармовой наверняка искренне радуется сейчас за дверью моим успехам. Подержав Иамена немного в этой нелепой растяжке, я ослабил ворот.
– Повторяю вопрос: для чего?
– Вы быстро учитесь, Ингве, но плохо пока разбираетесь в психологических типах заключенных. К примеру, ваш друг Гармовой сейчас на моем месте бы грязно выругался и попытался отгрызть вам ухо. Вы, скорее всего, гордо бы промолчали.
– А вы?
– А я, как вы видите, читаю вам лекцию по технике ведения допроса.
На сей раз я растянул его так, что крик успел перейти в негромкий стон. Очень странно было слышать эти жалобные звуки из уст некроманта. Как-то слишком по-человечески. Меня это доконало, и я вновь опустил верхнюю планку. Иамен повис, хрипло и жадно дыша. По лбу его катился пот. Тощие ребра, сплошь в синяках и кровоподтеках, тяжело вздымались. «Что я творю?!» – сказал кто-то трезвый в глубине моего сознания. Я попятился к двери. Неожиданно некромант заговорил:
– Я хотел преподать вам урок. Это было довольно жестоко с моей стороны.
– Что? Зелье?
Он тряхнул головой, сбрасывая соленые капли с ресниц и со лба.
– Какой, в Хель, урок?! – заорал я, – Не пей, сестрица, из копытца, козленочком станешь?
– При первой нашей встрече мне показалось, что вы, Ингве – что-то вроде маленького избалованного мальчика, привыкшего любить лишь собственные прихоти. Я ошибся, так что шутка с зельем и вправду вышла паршивая.
– Теперь вы поняли, что я не маленький избалованный мальчик? Или что никаким любовным зельем мне уже не помочь?