Дети немилости
Шрифт:
— Прежде всего, моя жена — живой человек, — отчеканил господин Ярит. — Ей нужна помощь врача.
— Прежде всего, она — Младшая Мать. Вы прекрасно знаете это.
Беловолосый господин Ярит вдруг улыбнулся с таким спокойствием, что Эдзелет крепче стиснула свою клюку и высоко подняла подбородок.
— Я знаю, что вы готовы её уморить, — едва слышно сказал он. — Здесь полно газетчиков, Эдзелет. Вы хотите, чтобы я побеседовал с ними?
Лицо Эдзелет при этих словах стало таким, будто ей нож приставили к горлу. Голова её затряслась, клюка ударила об пол.
— Гос-сподин Ярит… — прошипела старуха.
— Пропустите, Эдзелет, — всё так же спокойно сказал тот.
И медленно, будто через силу, старуха отошла в сторону. Глаза её расширились от гнева. Улыбнувшись, беловолосый открыл дверь и поманил к себе доктора Огата. Госпожу Айет доктор увёл с собой, а Арсену и Джесену приглашения не требовалось вовсе.
Неле не до конца поняла, что творилось у неё под носом, но почуяла, что кончилось всё хорошо. Злая Эдзелет прямо позеленела от злобы. Горянка думала, что теперь Старшая Сестра скроется куда-нибудь, но она опять прислонилась спиной к дверям и заговорила. Морщины между её бровей стали глубже, рот искривился: великий гнев пылал в ней. Но голос Старшей Сестры звучал безмятежно и доброжелательно.
— Сегодня истёк срок затворничества Младшей Матери Акридделат Третьей, — говорила Эдзелет, и все, у кого были блокноты, строчили как в лихорадке. — Церковь обрела новую благодать, верующие — радость. Дух Её Святейшества твёрд, разум ясен. Мы ещё не знаем, достигла ли Младшая Мать цели своего сосредоточения. Но мы были поражены, узнав, что она прекрасно осведомлена обо всём, случившемся в мире за время её затворничества — и даже о том, что ещё не случилось.
Рескидди разом ахнули. Даже хитрые глаза людей с блокнотами засветились благоговением. Одна Неле осталась спокойной: горянка ничего удивительного не видела в том, что Младшая Мать творит чудеса.
Закончив речь, Эдзелет с достоинством склонила голову и направилась к лестнице. Поражённые её словами, люди не отрывали от неё глаз. Старшая Сестра хранила молчание; казалось, что она знает много больше, чем сказала. Захваченная общим порывом, Неле тоже смотрела в спину Эдзелет. Когда чья-то рука взяла горянку за плечо, от неожиданности она едва не начала отбиваться.
— Юцинеле — это ты, — донёсся весёлый шёпот. — Ты тут одна чернявая.
Неле подняла глаза и покраснела.
— Кровь небесная! — сказал рыжий Арсен, вытаращившись. — Ведь и впрямь глаза-то…
— Что? — озадачилась Неле. — Что с глазами-то моими?
— Потом, — сказал весёлый Арсен и построжел. — Пойдём-ка, Юцинеле. Младшая Мать тебя зовёт.
Теперь все в коридоре смотрели на Неле — кто с изумлением, а кто с такой завистью, что если бы взгляды могли жечь, у Неле задымился бы край накидки. Когда двери покоев Акридделат закрылись за её спиной, горянка облегчённо выдохнула.
— А ведь и правда, — встретили её слова Джесена. — Глаза — как на мозаике.
Неле почти рассердилась.
— Что вы всё про глаза мои говорите? Что с ними такое?
Арсен вздохнул.
— А мама сказала, — объяснил он. — Приведите сюда Юцинеле, девочку с глазами Арсет…
— Она здесь? — прервал его глуховатый голос.
— Да, мама.
Окна были открыты, слабый ветерок тревожил лёгкие белые занавеси, и после душного коридора Неле с удовольствием вдохнула полной грудью. Просторную комнату разгораживали истефийские цветные ковры. В углу серебрился маленький фонтан, изображавший Деву пресной воды, вокруг него цвели цветы в кадках. Акридделат лежала на низкой широкой постели, пристроив голову на колени мужу, а господин Ярит ласково перебирал её распущенные волосы. На животе у Младшей Матери лежала кошка, чёрная как уголёк. Хозяйка медленно, рассеянно гладила её, и на фоне её шерсти бледные пальцы Акридделат казались ещё бледнее и тоньше. Арсен и Джесен стояли посреди комнаты, уставившись на мать. Прямо на полу, на расшитых подушках, сидели врачи. Две старухи, пришедшие вместе с Эдзелет, расположились чуть дальше, в креслах. Неле огляделась и тоже села на пол, на подогнутые ноги.
— Арсен, — не открывая глаз, сказала Акридделат, — позови моих секретарей.
— Они тут, прямо за дверью.
— Тогда погоди, — Младшая Мать улыбнулась. — Юцинеле… Неле. Мою дочь тоже зовут Неле.
— Я знаю, — сказала та и добавила на всякий случай: — Янеллет. Она потеряла серёжку в фонтане на площади.
— Вот как? — Акридделат засмеялась. — Она её не потеряла. Это поверье: если оставить в одном из этих фонтанов монетку, серёжку или колечко, то исполнится желание. Наверно, Янеллет хотела, чтобы я поскорей вернулась.
— Ещё как, — хором сказали Арсен и Джесен, и последний добавил: — Она сейчас спит.
— Хорошо, — сказала Акридделат. — Надеюсь, мы не слишком напугали тебя, Юцинеле.
«И почему она думает, что я боюсь?» — задалась вопросом таянка. Но никакой обиды на Младшую Мать она не чувствовала, и просто ответила:
— Я не испугалась. Госпожа Акридделат, вам Лонси про меня сказал?
— Лонси — это тот мальчик, что приехал с тобой?
— Да. Он к вам пришёл?
— Нет, — сказала Акридделат. — Не к нам. С ним случилось несчастье, Юцинеле. К сожалению, ничем нельзя ему помочь. Но тебя ведь не очень тревожит его судьба?
Неле стало стыдно.
— Я… — пробормотала она, — я беспокоюсь… он не плохой, он обо мне заботился.
Акридделат помолчала.
— Тебя никто не винит, — сказала она. — Не стоит больше говорить о Лонси. Возможно, мы ещё встретимся с ним. Но я не за этим позвала тебя. Ты догадываешься, зачем очутилась в Рескидде?
Неле не ждала такого вопроса. Не то чтобы она не знала ответа — скорей наоборот, слишком много ответов она знала. Который из них хотела услышать Младшая Мать? Горянка беспомощно обвела глазами собравшихся рескидди. Врачей и господина Ярита занимала одна Акридделат, сыновья её смотрели с весёлым любопытством, а старухи в креслах — с мрачной строгостью. Что отвечать им всем?
— Я… — растерянно начала Неле под десятком устремлённых на неё взглядов — и умолкла.
Если до Лонси священницам нет дела, почему им есть дело до Неле? И разве есть нужда догадываться, если и так хорошо знаешь? Аллендорцы хотели, чтобы Неле уехала как можно дальше, чтобы совсем сгинула, потому что иначе Воин Выси не стал бы слушаться принцессу Лиринию. Поэтому Неле отправили в Рескидду, а там — подменили её на Сайет… «Почему — в Рескидду? — вдруг встрепенулась горянка. — Почему не в Цестеф, не в Хотохор? Не к берегу Зелёного моря, ведь он так же далеко от Ройста?»