Дети выживших
Шрифт:
Кайюм повиновался мгновенно, Занн замешкался, с неудовольствием посматривая на наррийца.
Шумаару пришлось притопнуть ногой — только тогда Занн исчез.
— Садись, — сказал Шумаар. — Говори. Но помни: мне нужна правда. И ищу я не менгисту, а того, кого менгисту прятал в своем дворце.
Собаки, казалось, взбесились: все разом они подняли такой лай и визг, что горожане высыпали на улицы. Многие подумали, что начался штурм, и кинулись прятать добро в подвалы, другие побежали к центральной цитадели, в которой надеялись отсидеться, а третьи поспешили на стены.
Армизию доложили, что отряд хуссарабов приблизился к северным воротам, и он поспешил туда прямо по стене, хотя это был не самый короткий путь, к тому же ему приходилось преодолевать лестницы и мостики в башнях.
Когда он, запыхавшись, добежал до ворот, советник был уже там и с любопытством глядел вниз.
— Они не стреляют, — сообщил он. — Взгляните сами.
Армизий не без опаски выглянул в бойницу надворотной башни. Отряд расположился на холме на расстоянии полета стрелы. Вокруг холма лежали собаки — громадное количество собак. Потом три человека спешились и, прокладывая себе дорогу сквозь собачье лежбище, двинулись к воротам, причем один из хуссарабов привязал к копью кусок белого полотна.
— Не стрелять! — приказал Армизий.
Когда хуссарабы приблизились, он с удивлением заметил, что один из них до странности напоминает Селло — таких маленьких людей было немного в Нарронии.
— Это Селло! — воскликнул советник и повернулся к Армизию.
Селло приблизился настолько, что можно было разглядеть его лицо. Но, судя по выражению, он вовсе не был испуган.
— Опустите мост! — крикнул Селло. — Мне надо говорить с Армизием. Армизий! Ты слышишь меня?
Армизий помахал Селло рукой, обескуражено посмотрел на советника.
— Их всего трое… — сказал советник. — Не надо к ним спускаться. Надо их впустить и обезоружить.
Армизий и сам это понял. Он приказал опустить мост и открыть калитку в воротах.
Селло и один из хуссарабов поднялись на мост и вошли в город.
— Селло! В чем дело? Тебя поймали? — Армизий обнял Селло и покосился на огромного, гораздо выше Армизия, хуссараба. Впрочем, хуссараб был вооружен только небольшим кинжалом на поясе.
— Да, мне не удалось проскользнуть, — сказал Селло. — Меня схватили, когда я уже выбрался из города — у канала, где была спрятана лодка. Но я, как видишь, жив и здоров, и принес то, что просил магистр.
Он кивнул на деревянный сундучок, обитый железом. Сундучок держал хуссараб, и поняв, о чем идет речь, поставил его на землю.
— Хорошо. Очень хорошо. Магистр совсем плох… Надо торопиться.
— Постой, — Селло потянулся к уху Армизия. — С магистром хочет говорить этот человек.
— Хуссараб?.. Это невозможно!
— Он не хуссараб. Он аххум.
Армизий снова взглянул на гигантскую фигуру, маячившую позади Селло.
— Какая разница. Он варвар!
— И все-таки я должен доложить о нем магистру.
Армизий развел руками.
— Хорошо. Только он будет под надежной охраной.
Армизий подозвал советника, отдал приказ.
Стражники окружили хуссараба. Советник велел ему отдать кинжал. Хуссараб с неохотой повиновался.
Магистр Астон лежал у окна, на белой перине, прикрытый белым шелковым покрывалом.
Он и сам казался белым — высушенным, почти бесплотным.
Он даже не встрепенулся, когда вошли Армизий и Селло. Только повернул голову и спросил:
— Принес?
Селло поклонился и протянул сундучок.
Астон дрожащими руками снял с шеи цепочку, на которой болтался маленький посеребренный ключ.
— Открой. Боюсь, у меня уже не хватит сил…
Армизий поставил сундучок на столик, открыл его. По комнате разлились странные, незнакомые ароматы.
— Помоги мне сесть…
Селло приподнял Астона, — он оказался совсем легким, — подложил под спину подушки. Астон передохнул, свесив голые ноги вниз.
— Возьми синюю и фиолетовую склянки, — велел он Армизию. — И еще там должен быть маленький мерный стакан.
Армизий достал все, что было нужно. Потом, по указанию Астона, достал маленькую горелку с тарелочкой, отмерил содержимое двух склянок, высыпал на тарелочку, зажег фитилек.
Что-то было не так — он понял это по взгляду Астона.
— Что это? Порошки должны соединиться и стать жидкостью! — сказал Астон.
— Но они, кажется, горят…
— Дай сюда!
Астон дотянулся до пузырьков, потряс, вытряхнул на ладонь по нескольку пылинок, лизнул.
— Кажется, я что-то забыл… — он посмотрел на Армизия глазами, полными ужаса. Перевел взгляд на Селло. — Там должен быть еще один пузырек. Красноватый. И еще один — из свинцового стекла…
В комнате стоял удушливый запах, Армизий и Селло попеременно пытались приготовить что-то, и каждый раз Астон вскрикивал:
— Не то! Совсем не то!..
Тарелочка оплавилась и почернела. Астон велел соскрести черный нагар. Жадно схватил серебряную ложечку и сунул в рот.
— Может быть, позвать лекаря? — спросил Армизий. — Ведь магистр сам учил его…
— Да-да, позови! Он должен вспомнить.
Шумаар сидел у стены в окружении стражников. День клонился к вечеру, густая синяя тень наползла на него. Один из стражников протянул ему фляжку, Шумаар отрицательно покачал головой.
Стражники негромко беседовали между собой, лишь иногда грозно одергивали слишком любопытных детей, которые прибегали смотреть на страшного варвара.
Шумаар тоже глядел на них с любопытством. Дети были всюду одинаковы.
Вокруг него постепенно собралась большая стая бродячих собак. Они легли вдоль стены, прячась в узкую полоску тени.
Стражники гнали их, удивляясь, откуда их столько взялось. Они, не огрызаясь, молча поднимались, неторопливо переходили на другое место и снова ложились.