Девятьсот семнадцатый
Шрифт:
казачьего полка. У нас, правда, есть твердая уверенность, что казаки будут с нами. Но очертя голову мы
действовать не намерены. У нас заготовлено и другое воззвание. Мы его опубликуем, как только получим
сведения о благоприятных результатах переговоров с казачьим полком. Если желаете, я его прочитаю вам.
— Просим.
— Вот оно.
Перепелкин взял со стола другую бумажку и, откашлявшись, прочитал ее:
Кремль занят. Главное сопротивление сломлено, но в Москве еще продолжается уличная борьба. Дабы, с
одной стороны, избежать ненужных жертв и чтобы, с другой, не стеснять выполнения всех боевых задач, по праву,
принадлежащему мне на основании военного положении, запрещаю всякие сборища и всякий выход на улицу без
пропусков домовых комитетов.
Все граждане приглашаются немедленно уведомить меня по телефону о всех домах, где в окнах или на
крышах засели вооруженные люди. Предупреждаю, что в ответ на выстрелы из домов последует немедленный
пулеметный и артиллерийский обстрел их. Обращаюсь к чувству сознательности граждан помочь избежать всех
лишних жертв.
К о м а н д у ю щ и й в о й с к а м и М о с к о в с к о г о в о е н н о г о о к р у г а
— Вот как выяснится положение, мы немедленно предъявим ультиматум и беспощадно раздавим
смутьянов. Кстати, я забыл сказать еще, что церковный собор, заседающий сейчас в Москве, целиком на нашей
стороне. Митрополит Тихон обещает всяческое содействие церкви.
Сергеев сидел в углу кабинета в мягком кресле, слушал, как за окном разгоралась стрельба, и волновался.
— Чорт знает что. — Поручик вскочил, точно на пружинах. — Господа, мы в осажденной крепости.
Кажется, все выяснено. Наше место не здесь, а там, где стреляют. Нужно ускорить события. Довольно
совещаться.
— Успокойтесь, господин поручик. Не будем учить друг друга, — мягко остановил его Перепелкин. —
Поверьте, командование знает обстановку и принимает верное решение. Это вам, как моему адъютанту, должно
быть хорошо известно. Странно, что вы волнуетесь. Перестрелка пустяшная. Это забавляются юнкера.
— Я не могу быть здесь спокоен, когда там идет бой.
— Говорит фронтовая струнка. Мне нравится ваш задор. Возьмите машину и поезжайте проверить
заставы.
— Слушаю-с, господин полковник.
*
Лил дождь.
Мягко мчался автомобиль по мокрым улицам. Колеса, попадая в лужи воды, разбрасывали вокруг
фонтаны брызг. Город, казалось, спал.
…Страстная площадь. Задумчивый чугунный Пушкин смотрит на ветхие стены и колокольни Страстного
монастыря. Кругом снуют вооруженные фигуры. Вверх по Тверской слышна перестрелка.
— Пароль?
— Отзыв?
… Господин адъютант во вверенной мне заставе налицо сорок пять штыков, два пулемета… за время
дежурства трое убиты, пятеро ранено, противник совершает налеты со стороны Садовой. В остальном
происшествий не случилось.
— Дзинь! — с треском разлетелось стекло в дверцах автомобиля.
— Пошел…
… Каменный мост. Мутная Москва-река точно покрыта маслом и тускло отражает светлые пятна
фонарей набережной. Величественный храм Спасителя, будто бы важный сановник, с презрением смотрит на
Замоскворечье.
Льет дождь. Кругом лужи.
— Пароль?
— Отзыв…
— В заставе тридцать штыков, один пулемет… убитых пятеро, ранен офицер… Не случилось…
— Пошел… Быстрее, шофер.
… Кремль. Дрожит старый зубцами стен своих. Грустно, точно заупокойную, отзванивает колокол: Дом…
дом… дом! Нахмурились темные Торговые ряды. Застыл Василий Блаженный в скоморошьих нарядах
колоколен и башен. Грязным пятном чернеет Лобное место. Машет железной рукой Минин. Задумался
Пожарский. Всюду ходят дозоры, разъезжают конные патрули. На всех углах заставы.
— Отзыв.
— Господин адъютант… тридцать штыков… восемь убитых, четверо ранено, прикомандировано сто
сабель.
… Происшествий не случилось.
… У Сухаревой башни автомобиль попал под обстрел. Звонко цокали пули о кузов и стены машины.
Автомобиль окружили пять темных фигур. Сквозь шум дождя и стук мотора слышны крики.
… Офицер!
— Так и есть.
— Вылезай, как арестованный.
— Нет, пока не арестованный. Получайте, бунтовщики! Сергеев в упор стреляет сразу из двух
браунингов. Темные люди хотят бежать, но, сраженные, падают на землю.
— Работает машина? Пошел, шофер. Гони во весь дух.
… Господин полковник! В заставах все благополучно. Есть, правда, убитые, но…
— Послушайте, поручик. Где вы потеряли один погон?
— Он сорвал пулей. Проклятые, — проскрипел зубами Сергеев. — Все-таки сорвали.
— Не беда, скоро вы наденете новые с двумя просветами.
— Благодарю.
— Кстати, по телефону вас спрашивала дама. 00-6-02.
— Ага. Центральная. Дайте… Тамара Антоновна? Вы еще не уехали разве? В гостинице Люкс? Приду.
Вам страшно? Стреляют, ха-ха! Пустяки. Там сильная застава, не беспокойтесь. Прощайте, моя любимая.
Спешу, спешу.
— Разрешите, господни полковник?
— Конечно, что за разговоры. Целуйте вашу даму за меня.
*
— Пей, Витенька, милый мой. Какой ужас! Они бунтуют, эти воры и разбойники.