Дитя короля
Шрифт:
Лимия тянет меня за руку, отбрасывает за спину привычным движением тугую темно-русую косу, и мы бегом спускаемся к морю. Свежий воздух, надежда на то, что все проблемы разрешатся, придает мне сил, а еще через час я снова увижу своего короля. Это очень вдохновляет на свершения и подвиги! Сейчас у него аудиенция с архимагами Мемфриса и ректором Тис-Менской академии, и почему-то само звучание этих слов, «архимаг» и «магическая академия» добавляет мне еще больше ощущения сказки и нереальности происходящего. Я, казалось бы, и привыкла к этому миру, многое узнала, но вот остается ощущение иллюзии, будто я под действием
Лимия подбегает к волнующемуся берегу, подцепляет ладошкой летящую навстречу волну и разбрызгивает капли в разные стороны.
— Ты уже трансформировалась, теперь только страх мешает. Дара, нельзя сильно тянуть с этим: искра перекалится, и можно причинить вред и себе, и другим. Особенно малышу.
— И как часто его (дракона) нужно выгуливать? — меня почему-то тянет на смех от одного задорного вида Лимии. Такая наивная простота в каждом движении и фразе, она будто весенний ручеек: кружится, танцует, ни минуты без движения. Коса почти расплелась, ветер игриво забрался в локоны, и на солнце русые кончики кажутся почти красными, а в широко-распахнутых глазах пылает необычайный перламутр.
Девушка замечает, что я всматриваюсь в ее лицо, быстро отворачивается и закусывает губу.
— Хотя бы раз в день придется «выгуливать», — отвечает серьезно, но в глазах пляшут искорки смеха. — Драконы очень любят прохладу, воду и ветер. Когда ты примешь сущность, она будет с тобой одним целым, а пока будет казаться, будто в тебе живет кто-то еще. Некоторые сходят с ума из-за того, что не могут переплести свою душу с сущностью магического ящера.
— Теперь уже трое, — смеюсь я и, поправляя юбку из нежно-голубого муасса (ради Эмилиана согласилась носить положенную невесте одежду), иду вдоль берега. Чтобы не промочить кремовые туфельки, скидываю их на песок. — Лимия, можно задать личный вопрос?
Она немного ведет узенькими плечами, быстро заплетает густые волосы, а потом с мягкой улыбкой кивает.
— Конечно, асмана.
— Как отличить любовь от магии? — гладкий камушек ложится в ладонь. — Я могу доверить тебе тайну?
— Ты о метке? — девушка встает рядом. — Дара, стигма не клеится к тем, кто не сможет полюбить. Хотя случалось, что не успевали, или разочаровывались в паре.
— То есть, золотой цветок — это как семечко в отношениях?
— Можно и так сказать. А растить дерево уже придется вам двоим, — она снова улыбается, перебегает по берегу и, сбрасывая на ходу платье, что белым парусом опускается на песок, ныряет в воду. — Асмана, давай же! Вода чудесная! Теплая! Дракону понравится. Прислушайся к искре, дай ей волю. Смотри, — она погружается под воду.
Теряю ее из вида и, взволнованно вглядываясь в темные бурлящие волны, ступаю глубже, приходится приподнять юбку до колен. Прямо перед носом вода вспенивается-пузырится, шумит, как будто закипает, а потом вверх взмывает перламутровый серебристый дракон, похожий на осколок зеркала. По хребту идет алая жгучая полоса, как кровавая лента, а на хвосте качается оранжевая кисточка, будто пламенный язык.
— Невероятно! — я озираюсь, когда драконица делает дугу, а потом набирает скорость и летит прямо на меня, но в последний момент снова поднимается в небо. Пикирует, кружится, касается крыльями глади воды и, с хлопком взрываясь на берегу, снова превращается в милую и юную девушку. Везет ей, платье не сжигается каждый раз.
Сколько раз она превращается, столько я и стою с открытым ртом и не верю, что я тоже так могу.
— Это просто! — веселится Лимия, подходя ближе, выжимает густые волосы и снова заплетает их в косу. От потоков воздуха пряди подкручиваются на кончиках и высыхают на глазах. — Давай! Это нужно тебе, Дара. Одежду про запас мы взяли, — она оглядывается через плечо на сверток на камнях.
— Страшно, — я веду плечами, чтобы прогнать ужас, что сковывает лопатки. Кажется, что стоит подумать о драконе, меня снова начнет ломать.
— Знаю, — поддерживает девушка. — Это как боязнь зубного врача. У нас в городе мало магов, там есть такие живодеры, — девушка кривится и закатывает смешно глаза. — Бр… Я как-то пошла, чуть не удавила его на месте за то, что не обезболивал, и второй раз идти к нему было очень страшно.
— Я думала, что в мире, где есть магия, с этим нет проблем.
— Ха! Это не про наш, — Лимия озирается, будто проверяет, чтобы нас никто не подслушивал, и договаривает: — Забытый городок.
Охрана замка за нами не ходит, вся территория защищена, и войти сюда можно лишь через главные ворота. Но слуги говорили, что сильные драконы и архимаги-телепорты могут преодолевать барьеры, но их в мире очень мало. И мне все равно страшно.
— Дара, — Лимия останавливается напротив. — Скажи, когда искра накаляется больше всего?
Я кусаю губу. Не могу же я признаться, что грудь трещит каждый раз, когда Эмилиан меня целует и ласкает? Стыдно как-то.
— Я поняла, — хитро смеется девушка. — Тогда вечером придется пойти на радикальные меры, — и, подмигивая, раскрывает мне свой план.
Глава 41. Эмилиан
Ночное небо над Мирианским морем усыпано звонкими звездами. Луна, хранительница магических сил, разливает над водой мягкий золотисто-лимонный свет и прокладывает дорожку до горизонта. Легкий ветер развевает Дарайне волосы, щекоча мне локонами щеку, и будто разговаривает с прибрежными волнами.
— Красиво, — шепчет девушка и тянет меня за руку к скалам.
— Согласен, — отвечаю глухо, потому что немного устал. Точнее, вымотался. Червоточина не дает покоя, не получается ее зашить, подлая Тьма! Мы истратили с советником тысячи рун, вылили туда столько магической силы, что хватило бы на войну с нечистью, но…
— Ты расстроен? — говорит девушка и всматривается в мое лицо. Лунный свет отражается в ее глазах сочной зеленью. — Можем вернуться в покои, если хочешь.
— Не бери в голову, моя королева, — целую ее в висок и переплетаю наши пальцы. — Государственные заботы всегда выматывают.
— Но последние дни ты особенно мрачен, — она растягивает улыбку и показывает подбородком в сторону. — Идем, покажу что-то.
Чуть в стороне от замка есть небольшой залив. Будто море большим языком слизало часть скал, надкусило острыми зубами стихии высокую гору, отчего она напоминает срезанную трапецию и склонившегося над водой замученного монстра.
Когда мы переходим к заливу, приходится снять обувь и завернуть штаны, потому что воды по колено, и я понимаю, что невеста что-то задумала.