Дитя короля
Шрифт:
Почему она меня не убила?! Как все оказалось бы просто…
Я так и остаюсь сидеть возле стены. Сломанный, будто ненужная игрушка.
Глава 44. Эмилиан
— Давай же! — в глазах темнеет от боли, едва держусь на краю сознания, стискиваю лекарский стол руками, отчего металл крутится и скрипит под пальцами.
Месс быстро читает начало очень редкого заклинания лечения. Водит руками надо мной, распуская алые тонкие нити в виде паука по помещению. Оно вытащит из него почти все силы, а меня втолкнет на несколько часов в забытье. Но другого выхода нет, я должен спасти Дару, а для этого нужно соединить сломанные позвонки и срастить порванные ткани. Моя девочка очень сильная, но мне на себя плевать, мне страшно, что она сама причинит себе вред, что разворотит пол страны, и я не смогу ее защитить.
Почти ничего не чувствую: тело будто разделено на части. Ноги онемели, шея не двигается, только в руках и остались силы.
— Кляп, Эмилиан, — советник протягивает мне валик, но прежде чем затыкает рот, я приказываю:
— Собери отряд, — тусклый голос разбавлен хлюпающими звуками в груди. Тяжело вдыхаю, и на последних крохах сил договариваю: — Возьми лучших воинов и несколько магов. Как только приду в себя, мы отправимся на поиски… — одним движением губ: — Невесты.
— Ты сначала приди в себя, — натянуто тревожно отвечает Месс, уводит блестящий взгляд в сторону, будто чувствует вину, и затыкает мои слабые возмущения кляпом. — Будет больно, Эмилиан.
Коротко киваю и прикрываю веки. На миг. Чтобы Месс понимал, что я согласен на заклинание. На боль. На все. Ради нее.
— Асу-ис-селл!
И мир накрывает тишиной. Плотной и горячей. Молнии боли сковывают мышцы. Кажется, что тысячи кинжалов одновременно протыкают плоть и разлетаются медленно в стороны, вспарывая меня, как тряпичную куклу.
Это длится всего несколько секунд, но будто вечность. Боль настоящая всегда кажется безграничной. Да, позже мы чувствуем облегчение, но помним о ней в фантомных судорогах, в тревожных снах, в иллюзиях, что превращают нашу жизнь в кошмар.
Через мутный туман я долго выбираюсь на свет. Тяжело приоткрываю веки и вижу бледное лицо молодого лекаря. Веснушки на остром носу, русые кудри спадают на высокий лоб, глаза цвета морского песка смотрят изучающе-спокойно. Совсем юный, не помню его у нас при замке.
— Где Месс? — спрашиваю шепотом.
— Потерял сознание, асман, — кланяется парень и исполняет Арвей — знак уважения ялмезцев, проводит растопыренной ладонью от виска до виска через лоб.
Приезжий? Не из Мэмфриса? Он ведет надо мной тонкими руками, чтобы проверить действие плетущегося во мне заклинания, и со знанием дела рассказывает:
— Косточки срослись, раны затянулись, но могут быть всплески боли еще сутки или больше.
— Знаю, — я приподнимаюсь на локтях, но лекарь придерживает меня за плечи, заставляя лечь. — Несколько минут еще. Нужно закрепить щиты на механику и усилить магию. Вы же собираетесь в бой с нечистью? Так мне сообщили.
— Надеюсь, драться не придется. Откуда ты? — падаю назад. Слабость жуткая, а еще сильнее ярость и злость на себя, что так глупо упустил любимую. Нельзя было отходить от ее постели. Даже на секунду нельзя было оставлять!
– Вырос в Юс-мене, но уже три года учусь в Тисс-мене. Сейчас вот на лекарской практике, на срочных выездах.
— То есть, ты с драконом?
Парень кивает и улыбается.
— С двумя. Со мной еще Ханна — она выживших воинов лечит, — он кивает в сторону и отходит немного, расправляя надо мной синий щит от физических увечий. Магический паук опускается, накрывая меня с головы до пят и вгрызается в грудь чуть выше стигмы истинной пары и чуть ниже яремной впадины, оставаясь на коже синей мерцающей татуировкой.
— Много пострадало? — спрашиваю, когда покалывание немного отступает.
Парень поправляет светлый форменный костюм, только сейчас я вижу, что у него выстрижены виски и есть родовые орнаменты. Только не могу разобрать какие, на глаза от боли накатывают непрошенные слезы.
Лекарь отходит в сторону, показывая мне широкую спину.
— Двое у покоев погибли, остальные живы, но служить вряд ли смогут. И, — он замолкает, поворачивается, оглядывается на дверь, будто проверяет, чтобы никто не услышал. — Ваше Высокородие, это ведь не нечисть на вас напала? Да, у всех раны с трудом, но затянулись и шрамов не осталось. Это не порождение Темного Измерения… это…
Он поднимает глаза, а я думаю, что делать: убить его на месте, или доверить свою тайну.
— Умеешь хранить секреты?
Он коротко кивает и тревожно сглатывает.
— А секрет короля сумеешь понести?
Глава 45. Эмилиан
Среди людей нет портальщиков, а руны сейчас слишком ценны, чтобы тратить их на преодоление расстояния, но я все равно взял с собой два камня, чтобы потом вернуться в замок. Я верил до конца, что верну Дару домой, смогу ее найти.
Ханну, невысокую девочку-лекаря с большими черными глазами, мы оставили в замке присматривать за ранеными воинами и ослабленным советником. Она была не против, только жалобно покосилась на Тимерана, будто боялась с ним расставаться, а он, подходя к своему дракону, даже не оглянулся на девчонку.
Да, ценность любви — во взаимности, иначе и быть не может. И мне от увиденного на секунду, всего на миг, стало страшно, что Дара никогда меня не полюбит. Вот так же, как этот молодой лекарь, который, отправляясь в опасное путешествие, не взглянет на свою коллегу, потому что душа к ней не лежит. И мне жутко не потому, что умру в страшных муках, а потому что в груди вместо стигмы будет настоящая воронка печали и скорби. Нелюбовь беспощадна, она хуже, чем ненависть. Ненависть хотя бы дает о себе знать, напоминает в ярких вспышках злобы, доказывает, что ты жив, а безразличие — убивает молча, не-за-ме-тно.
Чтобы найти Дарайну, мне приходится выпустить фамильяра. Драконы и лекарь молча смотрят куда угодно, только на на меня, и терпеливо ждут команды. Тянуть войско с собой нельзя — быстро просочится тайна, и тогда мне можно сразу класть голову на плаху, потому что Исполнители найдут, а Жрецы не пощадят, потому маленькой группой на драконах быстрее всего найти невесту.
Зеленовато-лимонные нити растворяются в воздухе, а меня от волнения Муна ведет назад. Наши эмоции переплетены: моя боль причиняет ему страдания, моя любовь заставляет его мучиться, потому что он осознает, что Дарайна в жуткой опасности. Смертельной.