Дневник черной смерти
Шрифт:
Кэт и Алехандро обменялись красноречивыми взглядами. Да, они останутся в Эйаме на несколько дней, чтобы отдохнуть и подумать, что делать дальше.
Лисица с виду была хилая, однако де Куси стрелой сразил бедную тварь и приказал одному из следопытов подобрать ее, хотя даже самый безрассудный скорняк не взялся бы работать с такой шкурой. Казалось, она сама подставилась под удар и мало сопротивлялась, когда собаки загоняли ее. Следопыт продемонстрировал всем окровавленный труп, но «триумф» де Куси был встречен почти равнодушно.
Следопыт приторочил лисицу к задней луке седла, что, похоже, не слишком понравилось его коню; действительно, воняло от нее гораздо хуже, чем обычно от только что убитого зверя.
Шандос подскакал к де Куси и сдержанно прошептал:
– Никто не подумает о вас плохо, если вы избавитесь от лисицы. Я-то уж определенно.
– Нет, я ее оставлю, – с вызовом ответил де Куси. – Более того, мой кузен получит эту шкуру как часть своего приданого. – Он посмотрел на человека, который принес лисицу. – Сними с нее шкуру, а труп брось.
Шандосу захотелось ударить его, но королю это не понравилось бы; в особенности в сложившихся обстоятельствах. Он приказал своим людям продолжить путь.
Ночью они раскинули лагерь, а утром выяснилось, что труп лисицы исчез.
– Наверно, волк стащил, – высказал предположение следопыт.
Все восприняли это как милость Божью. Де Куси и Бенуа промолчали. Недоразумение было исчерпано – на данный момент.
Кэт проснулась еще до рассвета, увидела над головой потолок дома Блэкуэлла, и волна счастья захлестнула ее. Повернувшись, она заметила трех крепко спящих на соломе девчушек. Возможно, им снились незамысловатые игры, сладости и тряпичные куклы – все то, что наполняет их дни радостью.
– У вас прекрасная жизнь, – прошептала она.
У них не было богатства, они не имели никаких привилегий, но детей и родителей связывали прочные узы любви. Одна девочка что-то пробормотала во сне и слегка повернулась на соломе. Ее золотистые волосы спутались. Кэт задумалась, будет ли она плакать, если одна из старших сестер станет расчесывать ей волосы.
«Надеюсь, твоя сестра будет с тобой ласковее, чем моя со мной».
Она отбросила легкое покрывало, на цыпочках пересекла чердак, спустилась по лестнице и обнаружила, что жена Томаса Блэкуэлла уже трудится у очага.
– Доброе утро, мадам, – сказала Кэт.
Миссис Блэкуэлл кивнула, улыбнулась и приложила палец к губам.
– Мой муж немного не в себе нынче утром, – прошептала она.
Кэт встревожилась:
– Он не заболел?
– Ох, нет, дорогая, ничего подобного. Просто еще не просох от выпивки. Пройдет несколько часов, и он будет в полном порядке, однако прямо сейчас готов выбросить наружу все, что съел вчера, и даже больше. Я не удивилась бы, увидев на полу приличный кусок его внутренностей.
Кэт с облегчением улыбнулась, вышла из дома и направилась к лохани с водой. Земля под ногами была влажной от росы. Снаружи оказалось удивительно тихо, даже птицы не щебетали – час был еще очень ранний. Смыв остатки сна с глаз и лица, она вернулась в дом.
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Нет, мисс, отдыхайте. Я сама доварю кашу.
Это казалось так приятно, так просто – готовить еду; то, чего Кэт была лишена на протяжении всех лет, проведенных в Виндзоре.
– Давайте я перемешаю. Это доставит мне удовольствие.
Миссис Блэкуэлл бросила на Кэт долгий взгляд и повернула ручку кастрюли в ее сторону. Кэт взяла ее, миссис Блэкуэлл вытерла руки о юбку и села в кресло.
– Вот это да, – сказала она. – Я – важная леди, пусть даже всего на момент.
Кэт помешивала содержимое кастрюли. Последний раз она делала это, когда с отцом и мужем жила в доме под Парижем. Она отвернулась от миссис Блэкуэлл, чтобы эта женщина – в сущности, чужая – не увидела ее плачущей. Несколько слезинок упало в горшок. Кэт надеялась, что это не придаст каше горечи.
Спустя какое-то время она снова повернулась к миссис Блэкуэлл и спросила:
– Вы не могли бы, мадам, подарить мне несколько гусиных перьев?
Шандос скакал во главе отряда, следующего за гончими. Увидев в отдалении черный флаг, он вскинул руку, подавая сигнал остановиться. Когда все прекратили движение, он повернулся к своим людям:
– Дальше в этом направлении мы не поедем.
Собаки лаяли и фыркали вокруг. Де Куси подскакал вплотную к Шандосу.
– Но гончие…
– Я вижу, они рвутся вперед. Тем не менее дальше нам дороги нет. – Шандос кивнул на флаг. – Я не склонен искушать судьбу, в особенности когда с нами будущий зять короля.
Де Куси вперил в Шандоса сердитый взгляд; бывалый воин ответил ему тем же. Это заставило молодого французского рыцаря занервничать и отвести взгляд. Однако потом он собрал все свое мужество и выпалил:
– Но она же сбежит!
– Может, и так, – ответил Шандос. – Это будет не первый раз, когда она ускользает от нас. И, уверен, не последний. Она хитрая, как лиса. – Он успокаивающим жестом положил затянутую в перчатку руку на плечо де Куси. – И полна решимости остаться не пойманной – больше, чем любая лиса.
Де Куси сердито скинул его руку.
– Хитрая она или нет, но я приведу ее обратно.
– Может, да, а может, и нет.
Шандос подскакал к своему помощнику, обсудил с ним проблемы обустройства лагеря и развернул мощного черного коня лицом к отряду.
– Мы обогнем эту деревню. – Он взмахнул рукой в сторону флага. – Увидев это, вряд ли те, кого мы преследуем, решились проникнуть внутрь. Возможно, – добавил он, глядя на де Куси, – гончих сбил с толку запах вчерашней лисицы.
Все взгляды обратились на незадачливого жениха Изабеллы.