Дневникъ паломника

Клапка Джером Джером

Но съ каждымъ сезономъ европейскій туристъ встрчаетъ все новыя и новыя удобства, съ каждымъ годомъ уменьшаются и сокращаются трудности, а съ тмъ вмст и удовольствіе и интересъ путешествія. Пройдетъ немного лтъ и туриста станутъ упаковывать въ вату въ его собственномъ кабинет, — упакуютъ, наклеютъ ярлыкъ, отправятъ на мсто назначенія, а тамъ распакуютъ. Въ настоящее же время поздъ перевозитъ его черезъ гору Этталь въ Оберау, а изъ этой деревушки приходится хать на лошадяхъ въ долину Аммеръ, по довольно сносной дорог, на протяженіи четырехъ-пяти англійскихъ миль.

Мы прибыли на станцію Оберау въ полночь; она оказалась оживленне и шумне, чмъ въ обыкновенное время въ полдень. Маленькая гостинница была

биткомъ набита туристами и паломниками, которые, какъ и хозяинъ, недоумвали, гд имъ улечься спать; еще боле недоумвали (въ этому послднему обстоятельству хозяинъ относился равнодушно), какъ имъ добраться въ Оберъ-Аммергау въ началу представленія, т. е. въ восьми утра.

Иные нанимали извощиковъ за баснословныя цны, съ тмъ, чтобы отправиться въ 5 часовъ; другіе, не доставъ извощика, ршали идти пшкомъ и приказывали усталымъ лакеямъ разбудить въ половин третьяго, и подать завтракъ ровно въ четверть третьяго утра. (Я и не зналъ, что бываютъ такіе часы утра).

Намъ посчастливилось найти нашего возницу, почтеннаго фермера, который поджидалъ насъ съ какой-то удивительной колымагой, запряженной парой сытыхъ и крпкихъ съ виду лошадей; и посл оживленной перепалки между возницей и дюжиной туристовъ, пытавшихся залзть въ колымагу подъ тмъ предлогомъ, что это омнибусъ, мы тронулись въ путь.

Мы взбирались все выше и выше, и все выше и выше громоздились мрачные утесы, облитые луннымъ свтомъ, все свжй и свжй становился воздухъ. Большею частью мы ползли шагомъ, переваливаясь съ боку на бокъ, на узкой дорог, но тамъ, гд можно было пустить лошадей вскачь, напримръ, на крутыхъ спускахъ, внезапно слдовавшихъ за какимъ нибудь длиннйшимъ и труднйшимъ подъемомъ, нашъ возница не жаллъ лошадей. Въ такія минуты путешествіе становилось не на шутку занятнымъ и всю нашу усталость какъ рукой снимало.

Чмъ круче былъ спускъ, тмъ, понятно, быстре могли мы хать. Чмъ ухабисте была дорога, тмъ ретиве мчались кони. Во время этой зды мы испытали, въ концентрированной форм, все, что можетъ испытать человкъ, перезжая черезъ каналъ въ бурную погоду, путешествуя въ тряскомъ позд и подвергшись встряск на одял, на жесткомъ узловатомъ одял съ множествомъ острыхъ узловъ и краевъ. Никогда бы я не подумалъ, что столько разнородныхъ впечатлній можно получить отъ одной единственной машины!

Приблизительно на полдорог мы миновали Этталь у входа въ долину Аммеръ. Большой блый храмъ, забравшійся такъ высоко въ пустынныя горы, знаменитое среди набожныхъ католиковъ мсто паломничества. Много столтій тому назадъ одинъ изъ древнихъ баварскихъ королей выстроилъ здсь монастырь, для чудотворной иконы Св. Двы, которая (икона) была послана ему съ неба, когда враги одолвали его въ чужой стран. Она даровала ему побду. Можетъ быть не безполезными оказались при этомъ сильныя руки и мужественныя сердца его баварскихъ вассаловъ; но эти помощники были забыты. Старая церковь и монастырь, служившій чмъ-то въ род богадльни для одряхлвшихъ рыцарей — были разрушены ударомъ молніи въ одну ужасную ночь лтъ полтораста тому назадъ; но чудотворная икона осталась невредимой и до сихъ поръ привлекаетъ богомольцевъ въ новую, и далеко не столь величественную церковь, выстроенную на мст прежней.

Монастырь, перестроенный тогда же, служитъ теперь для боле практическихъ цлей: въ качеств пивоварни.

За Этталемъ дорога сравнительно ровная, такъ что мы пустились рысью и вскор пріхали въ Оберъ-Аммергау. Огни свтились въ окошкахъ четырехугольныхъ каменныхъ домовъ, и страшныя, темныя фигуры двигались по улицамъ, хлопоча надъ приготовленіями къ великому длу, которое должно было начаться утромъ.

Нашъ возница съ трескомъ покатилъ по деревн, привтствуя каждаго встрчнаго громовымъ: «Покойной ночи!» способнымъ разбудить спящаго на разстояніи мили; во весь духъ обогнулъ съ полдюжины

угловъ; влетлъ въ ворота какого-то сада и остановился у открытой двери, сквозь которую лился потокъ свта и виднлись дв рослыя, здоровенныя двушки, дочери нашего хозяина, ожидавшія его прізда. Он провели насъ въ большую уютную комнату, гд уже поджидалъ насъ аппетитный ужинъ, состоявшій изъ телятины (въ Германіи кажется почти исключительно питаются телятиной) и бутылки благо вина. При обыкновенныхъ обстоятельствахъ я бы побоялся, что подобный ужинъ возбудитъ охоту скоре къ движенію и дятельности въ теченіе остающихся намъ шести часовъ, чмъ ко сну; но теперь я чувствовалъ, что потребуется по меньшей мр барабанъ, дабы разбудить меня черезъ пять секундъ посл того какъ я опущу голову на подушку, или на то, что называется подушкой въ Германіи; въ виду этого я не сталъ церемониться.

Посл ужина хозяинъ провелъ насъ въ спальню, просторную комнату, со множествомъ ярко-раскрашенныхъ деревянныхъ изображеній благочестиваго, но нсколько мрачнаго характера, — собранныхъ здсь по всей вроятности для того, чтобы вызывать кошмары у нервныхъ людей.

— Пожалуйста, разбудите насъ во время, — сказалъ Б. хозяину. — Было бы очень непріятно проснуться въ четыре часа пополудни и убдиться, что прозвали представленіе, ради котораго пріхали сюда изъ Англіи.

— О, будьте покойны, — отвчалъ тотъ. — Вы и сами не проспите. Вс наши и вся деревня будетъ на ногахъ къ пяти часамъ, кром того здсь подъ окнами зададутъ концертъ, да и пушка на Кофел…

— Послушайте, — перебилъ я, — этого для меня мало. Не думайте, что меня разбудятъ крики подъ окнами, музыка, землетрясеніе, взрывы и тому подобныя вещи. Кто нибудь долженъ придти ко мн въ спальню, поднять меня, посадить на кровати и присмотрть, чтобы я не заснулъ опять на кровати или на полу. Вотъ какъ нужно меня будить. Не говорите же мн о шум, концертахъ, пушкахъ и прочемъ вздор. Я знаю, къ чему это приведетъ: я вернусь въ Англію, не увидавъ представленія. Меня нужно будить утромъ, а не убаюкивать.

Б. привелъ хозяину сущность моей рчи; тотъ засмялся и поклялся всми святыми, что самъ придетъ будить насъ, и такъ какъ онъ казался сильнымъ и ршительнымъ дтиной, то я положился на его общаніе, пожелалъ ему «покойной ночи» и поспшилъ снять сапоги прежде чмъ засну.

Вторникъ 27

Пріятное утро. — Что можно сказать о представленіи Страстей. — Лекція Б. — Неудобочитаемое описаніе Оберъ-Аммергау. — Преувеличенное описаніе его погоды. — Врядъ-ли врный очеркъ исторіи представленій. — Хорошее лицо. — Обрадованный школьникъ и его непросвщенные родственники.

Я лежалъ въ постели, или, врне сказать, сидлъ на зеленой сатиновой обшитой кружевомъ подушк, когда писалъ эти замтки. Такой же зеленый сатиновый обшитый кружевомъ тюфякъ лежалъ на полу подл моей кровати. Б. возсдалъ на тюфяк и курилъ трубку. Мы только что позавтракали — чмъ? ни за что не догадаетесь — кофе съ булками. Мы намрены пролежать въ кровати цлую недлю, во всякомъ случа до вечера. Дв англійскія леди занимаютъ спальню рядомъ съ нашей. Кажется он тоже ршились не выходить изъ нея цлый день.

Намъ слышно, какъ он ходятъ по комнат, и о чемъ-то бесдуютъ. Это продолжается уже добрыхъ три четверти часа. Повидимому он чмъ-то разстроены.

Здсь очень хорошо. Сегодня дается второе представленіе, для тхъ, кому не удалось попасть на первое. Къ намъ въ открытыя окна доносится мрное пніе хора. Ослабленные разстояніемъ, эти жалобные, рыдающіе звуки, смшиваясь съ боле рзкими нотами оркестра, навваютъ на насъ какую-то сладкую скорбь.

Мы видли представленіе вчера, а теперь бесдуемъ о немъ. Я объявляю Б., что не знаю, какъ приняться за отчетъ. Не знаю, что сказать объ этомъ представленіи.