Долгих лет царствования
Шрифт:
Я королева, но это всё ещё я. Короткий дружественный поцелуй. Может быть, я немного перепутала? Мы не… Но это всё ещё – глупо.
Ворча от досады, я вылезла из постели, погладила проснувшуюся Дэгни, схватила бумагу. За и против – как смешно это писать!
– Потому что это не причины! Это глупо! Но…
И сколько я могу себя оправдывать?
– Фрея? Что ты делаешь? – Наоми выглянула из своей спальни, протирая глаза. – Я увидела свет в твоей комнате. Что-то случилось?
Я уцепилась в лист бумаги.
– Нет, всё в порядке.
– Ты составляла список, чтобы понять, любит ли тебя Фицрой?
– Это не так! – она выжидательно изогнула брови, и я сдалась. – Да. Я писала, что может думать обо мне Фицрой.
– Иди и поговори с ним, Фрея! Он – единственный, кто скажет правду!
– Да, я могу… Но где его искать?
– Он ждёт тебя в твоей лаборатории, где ж ещё!
– В этом я не уверена.
– Я уверена!
По крайней мере, спросив его, я бы знала. Избавилась бы от одержимости. Да, это унижение – но ведь разве не я вышла ко двору? Я способна сделать это!
– Лучше рассмотреть доказательства, чтобы принять решение…
Наоми рассмеялась.
– Но потом сходи! Обязательно расскажешь мне, как это было.
Конечно, Наоми была права. Я понятия не имела, было ли это облегчение – или раздражение? Фицрой был в лаборатории, вокруг него рассыпались бумаги – поднял голову, когда я вошла, а улыбка его казалась другой. Это из-за того, что я делала? Может, он сожалел о том поцелуе?
Я должна была отбросить в сторону все сомнения, что терзали меня.
– Что ты имел в виду, когда говорил, будто бы я знаю?
Его улыбка переменилась – и он казался неуверенным, когда поднялся.
– А это было непонятно?
– Полагаю, ты имел в виду – мы схожи. И чувства… Что за чувства? Что ты думаешь обо мне? Я тебе друг или… Или… Что-нибудь вроде…
Он медленно подступал ко мне – пришлось подавить желание отступить.
– Что-нибудь вроде… ну… Ох, как же смущённо.
– Ты понял, что я имела в виду!
– Понял, - ещё ближе. Ох! – И ты так часто целуешь своих друзей, Фрея?
– Нет! – почти мышиный писк. – Но некоторые люди… И это был такой короткий поцелуй, и…
Я поняла за мгновение до того, как было слишком поздно. Он подступил ко мне на шаг – и я тоже шагнула к нему.
Второй поцелуй – с Уильямом Фицроем. Его рука застыла на моей шее, пальцы запутались в моих волосах. Фицрой был таким… Таким самим собой!
И как я могла отрицать любовь к нему? Что сжимался желудок, колотилось сердце, что мысли, казалось, потеряли всякое значение? Каждое дыхание, каждая капелька крови – жар кожи там, где он касался меня. Наша разница в росте – я должна была немного запрокинуть голову. Каждая деталь имела своё место в безумном бессмысленном каталоге.
Он отстранился, замирая в дюйме от моего лица.
– Это ответ на вопрос?
Я покачала головой – едва заметно.
–
– Как именно? – он изогнул брови.
– Может быть, ты хотел, чтобы я умолкла? Или это… хм, тренировка? Или тебе хотелось поцеловать королеву, но ты не можешь этого признать – а так тебе лгать не придётся. Или ты слишком… слишком дружелюбен со своими… друзьями…
– Итак, что же это? – о, теперь в нём заговорил Фицрой-придворный, вот только он, казалось, отбросил это в сторону после первой же заминки. – Ну, ты не только друг. И обычно друзей я вот так не целую.
– Обычно?
– Ну, как правило, да. Я люблю тебя – тебя, Фрея. За твоё упорство. За то, что ты заставляешь меня чувствовать самим собой. Я уже говорил тебе, что никто при дворе не видел меня настоящим – кроме тебя.
– Что ж, - вздохнула я, - думаю, могу сказать то же и о себе.
– Думаешь?
– Думаю.
Он тихо рассмеялся.
– Думаешь как о друге, как о лаборанте, как о сыне старого короля, что отказывается уйти?
– Думаю так, как и ты, Фицрой, -решительно отозвалась я.
– Что ж. Догадывался. Весьма… Любопытно.
И он вновь поцеловал меня.
Густавиты со мной встретиться не согласились. И Холт, кажется, их даже не спросил.
– Они, Ваше Величество, много чего сделают до конца визита, - следующим утром промолвил он, будто успокаивая. – Они полагают, что это ловушка – либо сами готовят что-то в этом роде.
Значит, удивим их. Не уверена, что это безопасно – они могут отреагировать по-разному, - но лучше уж я сегодня продемонстрирую свою решимость, чем на плахе.
В то утро я заботилась о своём внешнем виде больше, чем когда-либо. Перемеряла все короны и диадемы, не желая казаться слишком яркой, но всё же надеясь оставаться королевой – и вновь остановилась на обыкновенной диадеме и звезде Валанте на своей шее.
Туман стелился над городом, пряча переулки и словно меняя весь мир. Казалось, кроме кареты и моей стражи, да участка дороги впереди, ничего больше не оставалось – так было тихо.
Я переживала. Могла думать только об этом. Всегда нервничала перед разговорами – но теперь мне действительно было плохо. Что я творю?
Делаю то, что должна.
Было не так уж и удобно – и мне казалось, будто меня сжигало изнутри. Пальцы покалывало, паника напоминала о себе, но я заставляла себя дышать.
Экипаж остановился у невзрачной усадьбы на ничем не примечательной улочке. Я вышла – приказала себе идти. Я не должна бояться – но ведь я не знала, чего ожидать, понятия не имела, куда шла, но должна была с ними поговорить. Я знала – меня там ненавидят, и мне следует это изменить. Вот только это не походило на правильную постановку задачи.