Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
Шрифт:
,,Чтожъ касается до прочаго, то упорство твое отняло всю власть и способъ что ни будь предпринимать въ твою пользу. Отецъ твой беретъ все на себя; по чему и должна ты съ тмъ относиться не ко мн, а къ нему. Мн ни чего теперь больше не остается, какъ быть смотрительницею. Желала бы сохранить при томъ все мое равнодушіе. Когда имла я нсколько власти, то ты не позволяла мн употреблять оную такъ, какъ я желала. Тетка твоя не можетъ также длать ни чего безъ свднія твоего отца. Приготовляйся къ жестокимъ искушеніямъ. Естьли остается для тебя надежда какихъ нибудь благосклонностей, то сіе состоитъ въ посредств твоихъ дядей; но и тхъ полагаю я въ одинакихъ мысляхъ съ прочими; ибо они не имвши никогда у себя дтей думаютъ, что вразсужденіи супружества
,,Старайся, чтобы сіе письмо у тебя ни кто не видалъ, сожги его. Въ немъ изображается больше нежели должно матерьняя горячность къ такой дочери, которой упрямство ни чемъ оправдаемо быть не можетъ.
,,Не пиши ко мн больше ничего. Я для тебя ничего сдлать не въ состояніи; но ты сама для себя все сдлать можешъ…
Теперь, любезная пріятельница! возвратимся къ моему повствованію. Посл сего письма, ты можешъ себ вообразить, что не могла я ласкать себя ни какимъ покушеніемъ къ моему отцу; однакожъ думала, что непремнно должно отписать и къ нему; и вотъ что я къ нему писала:
,,Не имю въ себ ни мало такой дерзновенности, чтобы могла въ чемъ нибудь противорчить моего родителя; но прошу только его ко мн милости и снисхожденія въ такомъ случа, отъ котораго зависитъ все блаженство настояшей моей жизни, а можетъ быть и будущей. Прошу его не поставить дочери своей въ преступленіе то отвращеніе, котораго она преодолть не въ силахъ. Заклинаю его не допускать его до того, чтобы я была пожертвована отдаленнымъ предпріятіямъ видамъ и надеждамъ. Оплакиваю то несчастіе, что изгнана изъ его присудствія, и заключена затворницею въ моей горниц. Во всемъ прочемъ общаюсь повиноваться слпо во всхъ его требованіяхъ и приказаніяхъ. Соглашаюсь не вступать ни въ какое дружество. Прошу только той милости, чтобы позволено мн было явиться передъ него и передъ мою родительницу, и ихъ учинить судьями моихъ поступокъ и поведнія. Сія милость тмъ для меня боле драгоцнна, что я вижу по всему, что мн ставятъ ухищренные сти. Оканчиваю сіе въ той надежд, что внушеніе брата моего не могутъ истребить горячность и милость отца къ несчастной дочери.
Надлежитъ непремнно сообщить теб нжной его отвтъ, которой былъ присланъ ко мн чрезъ Бетти Бернесъ открытымъ, хотя она и клялась, что его не читала.
,,Развратная дочь! пишу къ теб со всемъ тмъ прискорбіемъ и негодованіемъ, какого заслуживаетъ твое непослушаніе. Просить прощенія въ твоей вин, съ намреніемъ пребывать всегда въ оной, есть смлость несносная и безпримрная. Та ли та власть, которую ты презираешъ? оскорбительныя твои мысли противъ твоего брата заслуживаютъ весь мой гнвъ и мщеніе. Вижу сколь мало ты уважаешь ближайшее твое родство, и весьма ясно проникаю тому причину. Поступки твои противъ снисходительной и нжной матери… Но лишаюсь всего терпнія. Продолжай, возмутительная и неистовая дочь! продолжай жить у меня за глазами до тхъ поръ, покамстъ будешь повиноваться моей вол. Неблагодарная! письмо твое ничто иное есть, какъ упрекъ за бывшее мое къ теб снисхожденіе. Не пиши ко мн больше ни чего; познай лучше, что ты длаешъ и узнай то, сколько долженъ быть отецъ твой раздраженъ тобою,,.
Ужасное сіе письмо было сопровождено не большою отъ матери моей запискою, которая также была открыта и безъ всякой надписи. Конечно убдили ее къ тому и принудили противъ ея воли мои злоди.
Писанное въ той записки было почти самое то же, что и въ письм моего отца, по чему и не хочу обременять тебя повтореніемъ; при окончаніи приписываетъ она похвалы моему брату и запрещаетъ мн говорить о немъ такъ вольно и оскорбительно.
Письмо XXVI.
Господина Ловеласа молчаніе мое никакъ неустрашаетъ, получила я отъ него еще и другое письмо, хотя на первое и не отвчала.
Не знаю какимъ
Безпокойство его видно чрезвычайно. Онъ изъясняется мн въ своей страсти и въ неудовольствіи на родственниковъ моихъ самыми чувствительнйшими выраженіями; убждаетъ дать ему мое слово, что я Г. Сольмсу никогда принадлежать не буду. Я съ моей стороны думаю, что сію его прозьбу могу исполнить безъ всякаго для меня предосужденія.
Проситъ онъ меня,,,Не думать никакъ, чтобы онъ искалъ своей пользы со вредомъ другаго, потому старается получить мое сердце чрезъ мое; равнымъ образомъ не желаетъ склонить меня на свои мысли страхомъ. Но притомъ объявляетъ также, что поступки съ нимъ моихъ родственниковъ для его несносны, что вс его друзья, не выключая Милорда М… и двухъ его тетокъ упрекаютъ его безпрестанно безчувственностію, и естьли не можетъ ласкаться ни какою съ моей стороны надеждою, то не можетъ никакъ отвчать до какихъ можетъ дойти крайностей.
На конецъ прибавляетъ.,,Что вс его родственники, а особливо женщины совтуютъ ему прибгнуть къ законамъ; но какимъ средствомъ честной человкъ можетъ отвчать такимъ путемъ на словесныя ругательствы тхъ людей, которые имютъ право носить шпагу?
Вотъ любезная пріятельница! по какой причин мать моя опасается какого нибудь новаго несчастія, и совтовала мн послать отвтъ мой чрезъ Хорею.
Описываетъ онъ мн пространно, какихъ обо мн добрыхъ мыслей женщины его фамиліи. Я изъ нихъ ни кому не знакома, кром двицы Патти Монтегю, которую одинъ разъ видла у госпожи Кнолли. Весьма думаю естественно снискивать себ новыхъ друзей, когда видятъ уменьшеніе дружбы въ старыхъ. Но я лучше хочу казаться любезною передъ глазами моихъ родственниковъ и передъ тобою, нежели передъ глазами цлаго свта. Между тмъ четыре т женщины въ его фамиліи имютъ столь великую славу, что всякому весьма лестно пользоваться ихъ знакомствомъ, Не можно ли сыскать какого способа посредствомъ госпожи Мортескю или Г. Гикмана, которой знакомъ Милорду М, освдомиться потаеннымъ образомъ, какого они мннія въ разсужденіи ныншнихъ обстоятельствъ. Съ моей же стороны я никакъ не желаю того, чтобы племянникъ ихъ оставался твердымъ при своихъ мысляхъ не смотря на вс чинимыя ему противности и презрнія.
До сего времяни занимаюсь я только однимъ любопытствомъ; но думаю что предъ онаго во мн не будетъ не смотря на мнимое трепетаніе сердца, которымъ ты меня подозрваешь. Такъ, любезной другъ; естьли бы мене можно было чинить ему упрековъ.
Я отвчала на его письма. Естьли будетъ онъ понимать вс слова, то не будетъ мн нужды любопытствовать узнать, что думаютъ обо мн его родственники. Отвтъ мой былъ слдующей.
,,Изъявила я ему мое удовольствіе о томъ, что извстно ему все то, что здсь происходитъ. Увряла его, что естьли Г. Ловеласа не будетъ и на свт, то и тогда я Г. Сольмсу принадлежать не буду. Говорила ему, что подозрвая моихъ родственниковъ показываетъ онъ свое ко мн не уваженіе; и естьли узнаю я, что онъ вздумаетъ учинить посщеніе кому нибудь изъ моихъ родственниковъ безъ ихъ согласія, то твердое положу намреніе не видть его во всю мою жизнь.,,
Увдомила его, что позволили мн послать мое письмо, только съ тмъ условіемъ, чтобы оно было послднее. А между тмъ еще прежде знакомства съ нашимъ домомъ Г. Сольмса, слышалъ онъ неоднократно, что я имю къ супружеству великое отвращеніе; что Г. Віерлей и другіе сватающіяся на мн женихи могутъ то засвидтельствовать собою, что еще съ самаго начала пребывала я въ такомъ намреніи непоколебимою. На конецъ объявила ему, что боле одного письма отъ него принято не будетъ, и просила чтобы онъ взялъ терпніе до лучшихъ обстоятельствъ.