Другой Холмс. Часть вторая. Норвудское дело
Шрифт:
– Оставьте мелочи и сосредоточьтесь на главном, Ватсон! – вышел из себя Холмс все так же шепотом. – Тадеуш – разглагольствующий бездельник, и все сделал умница Бартоломью, вы согласны?
– Помешанный на своем здоровье, вдобавок.
– Кто?
– Тадеуш.
– Причем тут это?!
– Это так, к слову.
– Он и только он разыскал клад…в смысле, Бартоломью, и без его находчивости мы бы сейчас прокисали в бездействии на Бейкер-стрит. Это-то вы не станете, надеюсь, отрицать?
– Нет, не стану, – признал я. – Мне Тадеуш тоже не очень нравится. Но он поддерживает мисс Морстен, которую мы тоже поддерживаем.
– Нужно дать ему какую-то зацепку против брата…
– Тадеушу?
– Бартоломью! – закричал все так же шепотом Холмс, потеряв терпение. – Чтобы он смог сегодня
Вот ведь как! А я-то думал, что финал вполне предсказуем.
– Но Холмс! Что вам даст отсрочка, если в итоге мисс Морстен все равно заберет свои деньги?
– Ватсон, вы постоянно упускаете из виду линию, которую я упорно гну. Пусть бедняжка получит свое причитающееся, кто ж против? Но она должна усвоить себе, что без нас, в особенности без вас, не видать ей богатства, как… В общем, мы должны героически поднять ей настроение, а для этого нужно сначала хорошенько его уронить. Нужна серьезная проблема, которая возникнет на ровном месте. Каковой вам видится такая проблема, учитывая, что мы имеем дело с баснословной кучей денег?
Я подумал немного и предположил, что, поскольку куча и впрямь баснословна, она должна быть большая и тяжелая. И если б у нас, например, каким-то образом сломался кэб, и мы тогда на своих плечах перетаскали бы эту кучу. Да еще и в такой темноте, в отдаленном и небезопасном месте. Чем не достойный всеобщего одобрения поступок? Но Холмс отреагировал на мою идею крайне скептически.
– Категорически несерьезно, мой друг. Вы не носильщик, вы – спаситель, почему вы упорно отказываетесь взять на себя эту восхитительную роль? Запомните, с деньгами может случиться только одна единственная проблема. Они могут исчезнуть. И в нашем случае они обязаны исчезнуть. А мы, соответственно, обязаны их найти. Значит, сейчас при встрече с Бартоломью мы должны не только сорвать договоренность и передачу денег, но и узнать хорошенько, где Шолто держит клад, и как к нему пробраться. Времени у нас совсем мало. В эту же ночь мы должны выкрасть сокровища. Затем мы устроим полные смертельно опасных приключений розыски и, в итоге, осчастливим нашу клиентку и вашу будущую невесту.
Я посмотрел на ту, кто, идя впереди под руку с мистером Шолто и удаляясь от нас, тем не менее стремительно надвигался на меня в обещанном Холмсом качестве. Тадеуш по обыкновению засыпал ее речами, и она, вынужденная отвечать, время от времени оборачивалась к нему. Пора бы уже осознать и поверить, что половина содержимого ларца в полное распоряжение – не сказка, а явь, ради наступления которой собрались здесь все эти мужчины. Но ничего не изменилось. Ее лицо вовсе не показалось мне поющим молчаливую песню сбывшихся грез. Она не оглядывала с неподдельной нежностью унылую округу, и не рвалась крепко обнять каждое деревце, что встречалось нам по пути. Ночь, принесшая ей новость об избавлении от нужды, не казалась ей дивной. Словом, в ней не просматривалось никаких признаков сумасшествия, каким проникаются все те, на кого сваливаются столь внезапные блестящие перемены. Ей как будто бы было все равно. Она выглядела рассеянной и даже подавленной, а еще понаблюдав за ней, я вдруг с удивлением осознал, что она переживает какое-то острое болезненное чувство, словно испытала потрясение. Я догадывался о причине. Несомненно, рассказ Шолто содержал в себе трагический факт. Капитан Морстен не только давно покинул этот мир, но даже был лишен права на погребение и по-христиански, и даже хоть сколько-нибудь по-человечески. Тело Морстена зарыли или утопили в неведомом месте, так что его дочери и не сыскать никогда его тайную могилу. И все же главное – его смерть – по прошествии стольких лет почти не вызывало сомнений и без участия Шолто. Неужели вплоть до сегодняшнего дня она все еще всерьез надеялась услышать благоприятное известие об отце?
Жадно вглядываясь в нечаянно открывшуюся картину и до боли любуясь этой затаенной драмой в печальной душе Мэри Морстен, я вдруг осознал, что мне вовсе не хочется затевать игры вокруг судьбы этой чувствительной и доброй натуры. Но Холмсу виднее. Если мы сначала совсем чуточку, самую малость аккуратно огорчим ее сообщением,
Глава 3. Счастливый поворот
Из дневника доктора Уотсона
Мы прибыли в Пондишери-Лодж уже совсем поздно. Дом окружала высокая стена. Как объяснил нам Тадеуш, еще со времен отца усадьба очень тщательно охранялась. После его смерти Бартоломью только ужесточил меры безопасности, ни на минуту не забывая об угрозе со стороны загадочного калеки. Мы подошли к запертой калитке, и Тадеуш позвонил. Через минуту из тьмы выступил какой-то угрюмый тип, по всей видимости, привратник и поинтересовался, что нам всем нужно в столь поздний час. Тадеуш объяснил, что у него вчера был разговорс братом, и они договорились о сегодняшнем визите гостей. Но угрюмый тип уперся и ответил, что может пропустить лишь его, а вот остальных – никак нет. Тадеуш занервничал. Он стал увещевать этого Мак-Мурдо, уговаривая не позорить его перед друзьями. Мы с Холмсом переглянулись, подумав, конечно же, об одном и том же. Это был шанс. Мы, правда, еще не встретились с хозяином и не увидели, где он держит клад, но ведь позже такой возможности все отменить может и не представиться. Вдруг Бартоломью поддастся уговорам брата или же проникнется расположением к мисс Морстен и с удовольствием вручит ей ее кучу денег? Чтобы не доводить до неприятной ситуации, когда придется отговаривать его при всех от столь разумного поступка, необходимо было зацепиться за подвернувшийся случай. Холмс выступил вперед.
– Как ни обидно получить отворот поворот посреди ночи, но вынужден признать, что вы, мистер Мак-Мурдо, совершенно правы, что не впускаете нас.Уважаю слуг, которые ответственно относятся к своим обязанностям.
– Поверьте, сэр, я бы с великим удовольствием…, – суровый бас за решеткой заметно смягчился.
– У вас нет такого права, – торопливо перебил его Холмс, почуяв опасность обратного эффекта. – Слишком рисковано доверять незнакомым людям, напрашивающимся в гости в столь поздний час. В конце концов, до завтра ваш хозяин, мистер Шолто, никуда от нас не сбежит.
– Может, я погорячился, – засомневался Мак-Мурдо. – Тем более, что ваш голос мне почему-то знаком. В конце концов, если мистер Бартоломью действительно ждет вас, я могу…
– Ни в коем случае. Большое вам спасибо, мистер Мак-Мурдо, за то, что так любезно поговорили с нами.
Под любезностью Мак-Мурдо Холмс, видимо, подразумевал то, что этот грубиян, разговаривающий с бедным мистером Тадеушем откровенно пренебрежительно, не стал спускать на нас собаку, как обещал в случае нашей настойчивости, а ограничился угрюмым заявлением, что ничего знать не желает о каких-то гостях, похожих по его мнению больше на жуликов чем на порядочных людей.
До этого момента я и не думал, что на свете существует что-то, неподвластное тьме. Однако лица Мисс Морстен и Тадеуша после слов Холмса засияли таким изумлением, что их свечение не сумел поглотить даже кромешный мрак. Но тут Мак-Мурдо неожиданно воскликнул:
– Вспомнил! Это ж бедолага Холмс, которого я нокаутировал в первом раунде три года назад! Я слышал, вы тогда долго лечились.
– Так все-таки в первом раунде или три года назад? – с досадой отозвался Холмс, понимая, что теперь вернуть ситуацию в нужное русло будет крайне непросто. – Вы уж определитесь.