Дружинник
Шрифт:
Виктора с нами не было, его сразу увезли в больницу. Таня сделала всё возможное, чтобы остановить кровотечение и чтобы рана немного затянулась до того, как приедут врачи. Дружинник выжил, но я не знал, в каком он состоянии и насколько хороша медицина в этом захудалом городишке. Нужен был врачеватель.
Таня выглядела подавленной. Перестрелка, а потом допрос в тайной полиции напугали её.
— Не вешай нос, — подбодрил я Таню, пока мы шли в больницу, где лежал Виктор. — Я-то думал, что в Арзамасе ты уже привыкла к постоянной стрельбе. А тут эдакие мелочи: пара выстрелов, да один труп,
— И вовсе не смешно. Тебя
— А что горевать что ли? Кажется я начинаю привыкать к этому.
— А я нет. Неужели это будет продолжаться постоянно?
— Тоже задаюсь этим вопросом, — сказал я серьёзно. — И чем быстрее я разберусь со всеми загадками, тем быстрее на него отвечу.
Таня тяжело вздохнула.
Виктора мы забрали. Он находился в приемлемом состоянии, так что мы могли спокойно возвращаться домой. Когда мы пришли за билетами, начальник станции сообщил мне, что поступил звонок от Дмитрия Филипповича Птахина: он каким-то образом прознал о случившемся и теперь срочно требовал меня на разговор.
Начальник станции отвёл меня в свой кабинет, где был телефон, и удалился. Я набрал номер. Дмитрий Филиппович поднял трубку, в его голосе чувствовалось раздражение.
— Какого чёрта ты там забыл? — поинтересовался он. — Я велел обо всём мне сообщать, а ты ни слова не сказал об отъезде. Во что ты впутался? Кто в тебя стрелял?
— Мне пришлось отъехать по делам, касающимся некоторой собственности, — спокойно объяснил я. — Я не знаю, кто это мог быть. Мы хотели спросить, но тот, кажется, принял яд и помер. Одно понятно: стрелок опытный.
— Ты с полицией разговаривал?
— Да, нас допросила тайная полиция, но я потребовал адвоката и ничего не сказал им.
— Проклятье. Ты светил своими способностями? Это кто-то видел?
— Нет, я могу ручаться, что кроме нападавшего свидетелей не было. Но он уже не заговорит, так что можете не беспокоиться.
— Да неужели? — скептически произнёс Дмитрий. — Почему же тогда эти шавки оказались в этой деревне одновременно вместе с тобой? Только не говори, что совпадение.
— Полагаю, это связано с убийством, которое тут недавно произошло.
— Немедленно возвращайся в Оханск, и чтоб не шагу без моего ведома, понял? И чтоб больше ни с кем не разговаривал. Какого хрена ты вообще пошёл с ними на допрос? Ты хоть представляешь, что будет, если тайная полиция за тебя возьмётся? Ладно, это не телефонный разговор. Раненые есть?
Я описал ситуацию с Виктором.
— Татьяна справится с проблемой?
— Полагаю, да, это в её силах.
— Отлично! Тогда забирайте его и возвращайтесь на первом же поезде.
Вечером мы отъехали. Виктор был в не лучшем состоянии и всю дорогу пролежал в купе. Таня зашла, провела лечебно-магические процедуры по заживлению пулевого отверстия. Правда, сеанс был коротким: девушка очень устала от той работы, которой приходилось заниматься последние дни.
На следующее утро я зашёл в купе, где ехали Катрин и Таня. Таня спала.
— Устала, — объяснила Катрин. — Ей очень тяжело даются чары. Выматывают. Слишком большая нагрузка. Ей бы поступить в обучение к опытному врачевателю и заняться тренировками. Иначе до добра не доведёт.
— Если бы это было так просто, — я сел на диван рядом с Таней. Лицо её было напряжённым, сосредоточенным, губы шевелились. Я провёл рукой по её волосам, но она не проснулась.
— Вы — хорошая пара, — улыбнулась Катрин, глядя на нас, — жаль только, что теперь у вас разное положение. Будь ты хотя бы в младшей дружине, старшие, возможно, позволили бы вам обвенчаться.
— Признаться, меня не совсем устраивает такой подход. Я предпочёл бы сам выбирать, с кем связать свою жизнь.
— Это противоречит традиции.
— К чёрту традицию. У вас так много традиций, что и жить некогда — только традиции соблюдай.
Катрин хмыкнула и покачала головой:
— В некоторых вещах ты не изменился. Но, пожалуйста, не натвори глупостей: тебя приняли в род и дали второй шанс, тебе начинают доверять. Не испорти всё.
— Видишь ли, это всё, конечно, замечательно, но я постоянно думаю о том, как обрести независимое положение. Меня не устраивает такая роль. Да, меня приняли в семью. Но почему? Чтобы использовать мои способности, если случится очередная заварушка и потребуется пришибить пару-тройку вражеских бойцов? А в остальное время я должен смирно сидеть на цепи и не тявкать, так? Мне это зачем?
— Мне сложно понять тебя, — развела руками Катрин. — Для меня служить — это великое предназначение. Для чего же тогда мы рождены на свет? Тебе же просто нельзя сейчас разрывать отношения с родом. Иначе ты окажешься один на один с убийцами всех мастей, тайной полицией и чёрт знает кем ещё. Обожди, пока станет поспокойнее.
— Я не тороплюсь. Но знаешь, я смотрю на происходящее, пытаюсь во всём этом крутиться-вертеться и всё больше понимаю, что тут ты либо берёшь всё в свои руки, либо остаёшься мальчиком на побегушках. И если уж мне каким-то чудом дана сила, глупо всю жизнь оставаться цепным псом. А значит что? Значит надо основать собственный род. Вопрос лишь в том, когда у меня появятся силы бросить вызов моему деду.
— Только не торопись, прошу! — умоляюще посмотрела на меня Катрин. — Да, ты наделён большой силой, но если бросишь вызов не вовремя, если поторопишься…
— Да всё я понимаю, — прервал я её. — Довольно об этом. Ты лучше вот скажи. Ты же знаешь, почему запретили энергетические чары? Их посчитали слишком слабыми, так? Но почему? И почему моя матушка решила, что энергетические чары — это и есть пятая школа?
— К сожалению, я знаю лишь то, что рассказала мне Елена Филипповна. Остальная информация от нас скрыта. Насчёт слабости энергетических техник — явно какая-то ошибка. Судя по времени действия твоей силы и времени отката, ты находишься на уровне, соответствующем первой или второй ступеням, но при этом ты способен победить витязя четвёртой ступени. И прогресс идёт очень быстро. Признаться, сомневалась, что в битве ты… — она попыталась подобрать нужное слово.
— Выживу?
— Покажешь такой результат. По сравнению с тем, что я видела прежде, когда мы бились с твоим дядей Василием, прогресс очень большой. Это обычно происходит на начальных стадиях, а потом замедляется. Но я не слышала о том, чтобы на начальных стадиях чары обладали такой мощью.
— Это обнадёживает.
— Вот только это не значит, что ты неуязвим и можешь делать, что хочешь. Тебя два раза чуть не убили, и никакие чары не помогли. А теперь ещё и тайная полиция подключилась. Это совсем плохо. Я им, понятное дело, ничего не сказала, но они либо уже что-то пронюхали, либо собираются. Это вопрос времени.