Дуэт с Герцогом Сиреной
Шрифт:
— Понятно.
— Мне казалось, что человек больше отвергает истины своего мира. — Илрит вставляет сундук в песок в центре комнаты.
— Я упала в океан, на меня напали одержимые сирены, которых, как я теперь знаю, спас герцог-сирена, на мою руку нанесли странную метку, которая наделила меня какой-то магией, степень которой я так и не смог понять, но теперь знаю, что она как-то связана с человеческим жертвоприношением — я пересчитал пальцы — потерпел кораблекрушение из-за морского чудовища, жил после смерти, видел другое морское чудовище, прошел через воспоминания другого человека
— В таком виде это кажется тем более невероятным, что вы мне верите.
Я качаю головой.
— Не для меня. Я всю жизнь искала приключений. Правда, я искала их не в тех местах… — Я быстро поправляюсь, прежде чем успеваю зайти слишком далеко в этом направлении. — Но я потратила годы на то, чтобы узнать все, что могла, расширить границы карт. Что может быть лучше приключений, чем старые боги и сирены?
Он удерживает мой взгляд. Это не похоже ни на один другой раз, когда он смотрел на меня. Это устойчивый взгляд. Почти теплый. Возможно, в нем есть проблеск понимания и признательности. Как раз в тот момент, когда это становится неловко, он отводит взгляд и делает движение в сторону сундука.
— Ну, тогда, раз уж все это убрали, что нам сюда положить?
— Прости?
— Чтобы оплатить долг твоей семьи. Я сказал, что помогу тебе. Возьми все, что тебе нужно.
Я медлю, мне немного неловко копаться в его «сокровищах». К сожалению, выбирать мне особо не из чего. Я сопротивляюсь, указывая на весь относительный мусор в этом помещение. Не хочу обижать его, когда он делает что-то, чтобы помочь мне и моей семье, и, более того, потому что, похоже, он искренне интересуется людьми. Иначе зачем бы он собирал все это и называл сокровищами? Оскорблять кого-то за то, что он не знает, когда у него есть искреннее любопытство и желание учиться — это самое низкое из низких.
— Посмотрим… — Предметы, которые я положу в сундук, должны быть такими, которые я реально могла бы иметь, такими, которые не вызовут у людей вопросов о том, что ими владеет моей семьей. Меньше всего я хочу, чтобы люди обвинили их в воровстве.
Кроме того, это должны быть вещи, из которых моя семья сможет извлечь непосредственную пользу. Предметы искусства, навигационные инструменты и другие реликвии могут иметь огромную ценность, но Матери придется далеко искать подходящего покупателя. Не стоит рисковать такой потерей времени.
Теоретически у них может быть год, но, насколько я знаю, Чарльз отправится в совет сразу после того, как до него дойдет весть о том, что мой корабль затонул. Он может потребовать немедленной выплаты. Меня там не будет, чтобы бороться с ним. Эмили может подать заявку от имени моей семьи. Она знает систему, но… Я поморщилась. Это не должна делать моя сестра.
Блеск золота привлекает мое внимание, вырывая меня из круговорота самоуничижительных мыслей. Это такая мелочь, что удивительно, как я вообще ее заметила. Возможно, потому, что этот предмет стоит в стороне. Он стоит на полке один, покоится в полуоткрытой раковине.
Я подплываю к нему и замираю перед
Мои пальцы сомкнулись вокруг обручального кольца. Оно, несомненно, мое. Я знаю каждую потертость. Вплоть до инициалов, которые я больше не использую, выгравированных на внутренней стороне и обозначающих, что оно принадлежит мне.
— Ты в порядке? — Илрит подплыла ко мне. Я могу только представить, какое выражение лица было у меня, должно быть, с первого момента, как я увидела его.
— Я в порядке. — Я качаю головой и возвращаю кольцо в раковину. Кольцо не имеет значения. Неважно. Забудь об этом, Виктория.
— Но я вижу, что это не так.
— Я сказала, что со мной все в порядке.
— Это явно что-то значит, — настаивает он. — Оно соскользнуло той ночью и…
— Нет необходимости обсуждать это, — отрывисто перебиваю я его.
— Вы всегда такой? — Он слегка хмурится.
— А ты? — Я выпячиваю подбородок, повторяя его выражение.
Илрит не успокаивается. Он посягает на мое пространство.
— Если ты хочешь получить его обратно, тебе нужно только попросить.
Мое лицо искажается от отвращения.
— Я, конечно, не хочу.
— А, значит, это не то, что я думал. — Он хихикает. В его голосе звучит почти облегчение.
— А что ты думал? — Я должна оставить эту тему. Черт бы побрал мое любопытство и скользкие мысли.
— Почему бы тебе не сказать мне, почему простое созерцание этого так расстроило тебя? — спрашивает он, вместо того чтобы ответить на мой вопрос.
— Ты не обязан вникать в то, что я чувствую, — отвечаю я. Если он не отвечает, то и я не отвечаю.
— А, значит, это вопрос сердца. — Он складывает руки и слегка откидывается назад, как будто смотрит на меня сверху вниз. Это выражение напоминает мне все жестокие насмешки, все взгляды в сторону и шепот «нарушитель клятвы», которые я терпела в Денноу. Инстинкт делает мое лицо страдательным. — Я должен был догадаться, что здесь, скорее всего, замешан мужчина.
— Прости? — Я изогнула брови, намеренно сделав выражение лица приглушенным. Не показывай, что тебе не все равно. Не дайте им понять, что их слова ранят.
— Ты сказала, что обязаны защищать свою семью, и я предположил, что речь идет о твоих родителях или, возможно, братьях и сестрах.
— Именно это я и… — Мне с трудом удается вставить слово.
— Но теперь я ясно вижу, что у тебя есть возлюбленный, к которому ты хочешь вернуться. В этом есть смысл, такое прекрасное кольцо и все такое. — Потрясающе, что мысль о бывшем возлюбленным, похоже, вообще не приходит ему в голову.
Я слегка поворачиваюсь. Не знаю, как мне удается не погрузиться на дно океана, ведь все мое тело кажется тяжелым. Меня тянет вниз, нагружает. И все же я нахожусь в подвешенном состоянии — в том самом стазисе, в котором пребываю уже много лет. Я хочу поставить Илрита на место. Рассказать ему, что это он во всем виноват, потому что есть одна связь, которую его магия не разрушила.