Двенадцать детей Парижа
Шрифт:
Тангейзер повернулся к сидящему на коленях гиганту. За спиной у него были колчан со стрелами и лук из рога, принадлежавшие Алтану Савасу. Из раны на голове сочилась кровь, а в бедре торчала огромная щепка. Казалось, он был почти без сознания.
– Меня зовут Матиас Тангейзер, – сказал ему рыцарь. – Я пришел поговорить с королем Кокейна.
Гриманд что-то пробормотал, не поднимая головы.
– Ты оглушен, приятель? – спросил иоаннит. – Говори!
– Я сказал, что ты нашел здесь только Безумца, – голос Гриманда дрожал от гнева и стыда.
– Карла жива?
– Была целой и невредимой, когда я видел ее в последний раз.
– Мне говорили, что ты ее любишь.
– Ага, наши руки, твои и мои, были у нее между ног.
Гриманд горько усмехнулся. Возможно, он жаждал смерти. Об этом трудно было судить, потому что гигант не поднимал головы. Тангейзер не видел причин поддаваться на провокацию.
– Я догоню милицию, прежде чем они доберутся до особняка Ле Телье? – спросил он вместо этого.
– Сомневаюсь. Они поспешили убраться, чтобы не пришлось тащить с собой много трупов.
Это уже не имело значения. Матиас мог бы уговорить их отправиться в Лувр, но развернуть колонну на марше – совсем другое дело.
– Тебя они пощадили, – заметил он.
– Пощадили?
Король Кокейна поднял лицо.
Ему чем-то выжгли глаза. Наверное, вертелом для мяса. Скулы и пустые глазницы были покрыты волдырями и деформированы, веки сморщились, как расплавленный воск. Вероятно, сожженные глазные яблоки вырвали – от них не осталось и следа. В некоторых местах глазные орбиты были прожжены до кости. Боль, наверное, была ужасной, но Гриманд этого не показывал. Унижение, которое он испытывал, было еще сильнее.
– Они веселились? – спросил госпитальер. – Смеялись?
– Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной?
– Я хочу измерить глубину твоей ярости.
– Можно ли измерить глубину океана? Или адской бездны?
– Я пришел сюда, чтобы найти жену. А теперь надеюсь найти друга.
– Ты пришел меня убить.
– Если месть станет бальзамом на твои раны, я могу оказать тебе эту услугу.
Инфант усмехнулся. Между зубами у него были огромные промежутки.
– Карла описывала тебя как самого дьявола. Она знает своего мужчину. А что до бальзама, то дай мне ножи и поставь среди толпы – и ты увидишь, на что способен слепой бык.
Тангейзер оглянулся. У входа в переулок стоял Грегуар, пытавшийся сдержать собаку. Он поманил мальчика к себе. За его спиной выстроились в ряд с пращами, дубинками и ножами подростки – парни и девушки. Подняв голову, рыцарь увидел их силуэты на фоне звезд.
– Твои товарищи не знают о моих намерениях, и вид у них решительный, – сказал он Инфанту.
– Дети Кокейна! – крикнул Гриманд, и его голос был подобен грому. – У нас новый брат!
– Два брата, – поправил его иоаннит. – Со мной мой юный друг Грегуар, которому я обязан не только жизнью.
– Убийцы Поля… А я всё гадал. – Король Кокейна снова повысил голос. – У нас два новых брата! Храбрый Грегуар. И Матиас Тангейзер, известный своей беспощадностью и жестокостью!
Затем Гриманд снова повернулся к рыцарю:
– Веревки жгут меня сильнее ожогов.
Матиас опустил спонтон на землю, снял с арбалета стрелу и положил его рядом с пикой. Потом он ухватил толстую щепку, торчащую из бедра слепого гиганта, левой рукой уперся ему в ногу, выдернул щепку и бросил в костер. Гриманд не издал ни звука. Из его раны потекла струйка крови.
– Я упал на башню, – рассказал гигант. – Единственное, для чего она пригодилась. Если не считать, что размазала по земле несколько ополченцев.
– У тебя лук Алтана Саваса, – сказал ему госпитальер.
– Малыш Кристьен не позволил его забрать. Слепой лучник. Это поэтично, сказал он.
– Я удивлен, что ты смог взять его у Алтана.
– Турок убил шестерых наших.
– Вы легко отделались.
– Признаю, мне повезло. Одно мгновение, не больше, и он бы меня прикончил. Странно, да? Одно мгновение, и все эти сердца по-прежнему бились бы.
Гриманд подбородком указал на разбросанные по двору тела, видеть которые он больше не мог.
– Сколько сердец ты сегодня остановил, шевалье? – поинтересовался он.
– День еще не закончен.
– Ты не из тех людей, что оставляют подсчеты Богу.
– Скажу лишь, что немногие из них окажутся у Его врат.
– И все же, удовлетвори любопытство слепого лучника.
– Сорок пять – с тех пор, как я проснулся.
– Силы Небесные! Бедный Поль!
Тангейзер разрезал веревки на руках короля Кокейна и протянул кинжал Грегуару.
– Отрежь мяса пожирнее и поешь.
Гриманд встал и со стоном распрямил затекшее тело.
– Я возьму лук и колчан, – сообщил ему рыцарь.
– Мне они без надобности.
– Не шевелись.
Матиас снял оружие через голову великана.
– Я бы и кольцо взял, – добавил он. – Оно у тебя на пальце.
– Я не помню, на какой руке, – вздохнул слепой.
Гриманд нащупал кольцо для стрельбы из лука, снял его и протянул иоанниту.
– Для человека, жена которого в руках свиньи, ты не особенно волнуешься, – заметил он с усмешкой.
– Тут найдется женщина, умеющая обращаться с иглой? Нас обоих нужно немного заштопать.
– Это подождет. Гуго! Ты жив?
Головы местных жителей повернулись в одну сторону, затем в другую. Ответил сутулый мужчина средних лет:
– Его тут нет. Некоторых подстрелили на крыше, и они еще там.
– Ноэль! – позвал тогда Гриманд.
– Ноэль мертв, – вздохнул все тот же мужчина.
– А ты кто? Андре? – не сразу узнал его Инфант. – Скажи Юхан, что ей придется поработать иголкой. И принесите мне ножи. А еще стулья. И не говорите мне, что бочонок пуст, – иначе пожалеете!