Дверь в лето (сборник)
Шрифт:
— И тем не менее, это я. А теперь шутки в сторону, сестричка, и расскажи мне, что это за рэкет. Как тебя зовут?
— Я — доктор М.Л.Мартин.
Дуглас остолбенел, но быстро справился с собой и решил продать игру.
— Кроме шуток? И ты не обманываешь меня, деревенщину? Заходите, док, окажите честь.
Она вошла следом за ним настороженная и готовая к любым неожиданностям, села на стул и снова обратилась к нему:
— Вы в самом деле доктор Дуглас?
— Во плоти, и могу это доказать. А как насчет вас? Я продолжаю подозревать, что вы пришли шантажировать меня.
— Вам что, показать документы?
— Вы могли убить доктора Мартина в лифте и сбросить тело старикашки в шахту.
Она вспыхнула, схватила сумочку и перчатки и встала.
— Я проделала полторы тысячи миль, чтобы встретиться с вами. Извините за беспокойство. До свидания, доктор Дуглас.
— О, не принимайте это всерьез, — спохватился Дуглас. — Я ждал вас. Просто меня удивило, что достопочтенный доктор Мартин так похожа на Бетти Грейбл. [44] Садитесь вот здесь, — он вежливо, но настойчиво отобрал у нее перчатки, — и скажите, что вы предпочитаете из выпивки.
44
Популярная звезда стриптиза.
Она продолжала сердиться, однако природная доброта победила.
— Ладно, черт с вами, — сказала она, расслабляясь.
— Вот и хорошо. Что же вы будете пить? Скотч или бурбон?
— Бурбон. И поменьше содовой.
После виски и сигарет исчезли последние остатки напряженности.
— Скажите, — начал он, — чему я обязан вашим визитом? Ведь в биологии я ни черта не смыслю.
Она выпустила колечко дыма и проткнула его крашеным ноготком.
— Вы помните вашу статью в апрельском номере “Физикаль ревью”? Насчет холодного света и способов его получения?
Он кивнул.
— “Электролюминесценция или хемолюминесценция”. Но что там интересного для биолога?
— Но ведь и я работаю над тем же.
— С какого конца?
— Я пытаюсь выяснить механизм свечения насекомых. В Южной Америке я видела особенно ярких светляков и это заставило меня задуматься.
— Гммм… не лишено смысла. И чего же вы достигли?
— Немногого. Вы, возможно, знаете, что светляки — невероятно эффективный источник света — до девяносто шести процентов отдачи. А теперь скажите, какова отдача средней лампочки с вольфрамовой нитью?
— В лучшем случае — не более двух процентов.
— Верно. А глупый маленький жучок отдает в пятьдесят раз больше и не перегорает. Мы так не можем, а?
— Не можем, — согласился он. — Но продолжайте о жуках.
— У светляков в брюшке есть активное органическое соединение — очень сложное — которое называется люциферин. Когда оно окисляется в присутствии катализатора, люцифер’азы, вся энергия окисления превращается в свет — и никакого тепла. Отнимите от получившегося продукта один атом водорода — и вещество снова готово светить. Мне удалось повторить этот процесс в лабораторных условиях.
— Черт меня побери! Поздравляю! Тогда у вас нет нужды во мне и я могу прикрывать свою лавочку.
— Не так быстро. Этот процесс нерентабелен, предстоит еще работать и работать. Например, я никак не могу получить достаточно яркий свет, поэтому приехала к вам, чтобы посмотреть, не сможем ли мы, обменявшись информацией и соединив наши усилия, добиться лучших результатов.
Три недели спустя, в четыре часа утра доктор М.Л.Мартин — для друзей просто Мери Лу — жарила яичницу на бунзеновской горелке. Поверх шортов и свитера на ней был длинный резиновый фартук. Золотистые волосы были распущены по плечам. Вкупе со стройными ногами она выглядела картинкой, сошедшей с обложки журнала по домоводству.
Она повернулась к креслу, в котором бесформенной кучей тряпья валялся измотанный Дуглас.
— Послушай, Арчи, похоже, кофейник прогорел. Что, если я приготовлю кофе в дистилляторе?
— Но ведь ты держишь в нем змеиный яд.
— Ну и что? Я сполосну его.
— Боже мой, женщина! Ты что, угробить меня хочешь? А заодно и себя?
— Фи! Змеиный яд не причинит тебе никакого вреда, даже если ты выпьешь его. Разумеется, если ты не допился до язвы желудка. Еда готова!
Она сняла фартук, отбросила его в сторону и села, скрестив ноги. Он автоматически взглянул на них.
— Мери Лу, ты непристойна. Почему бы тебе не надевать во время работы что-нибудь подлиннее? Ты возбуждаешь во мне романтические чувства.
— Чепуха. У тебя их нет. Однако вернемся к делам. Где мы с тобой остановились?
— По-моему, в тупике. Все наши попытки провалились, — ответил он, запустив ладони в волосы.
— Наши усилия были направлены только на видимую часть волнового спектра.
— А теперь мы занимаемся звуками, о ясноглазая.
— Оставь свой сарказм. Вернемся к обычной электрической лампочке. Волосок раскаляется добела, где-то около двух проценте энергии превращается в свет, остальное же — в инфракрасное излучение и ультрафиолет.
— Прекрасно. Верно.
— Слушай внимательно, горилла. Ты, конечно, устал, но послушай мамочку. Есть несколько способов изменения длины волны. Как насчет того, чтобы попробовать способ, используемый на радио?
Он поднял голову.
— В эти дебри лучше не суйся. Если тебе и удастся возбудить резонансные колебания нужной частоты, потери энергии будут слишком велики и ни о каком свете уже и речи не будет.
— Это единственный способ управления частотой?
— Практически — да. Некоторые радиостанции — все исключительно любительские — используют разрезанные определенным образом кристаллы кварца, у которых есть природное свойство излучать собственную частоту.
— А почему бы нам не разрезать кристаллы так, чтобы они испускали волны видимой частоты спектра?