Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 10
Шрифт:
Внезапно леди Монт спросила:
— Скажи, Динни, а как малыш?
— Спасибо, тетя. Чудесно! Он уже ходит.
— Я высчитала, что он двадцать четвертый Черрел в Кондафорде, а раньше они были французами. Джин собирается иметь еще?
— Держу пари, что да, — сказала Флер. — Она самой природой создана для материнства.
— У ее детей не будет ни гроша.
— Ну, она-то уж как-нибудь устроит их будущее.
— Странное слово «устроит», — сказала леди Монт.
— Скажи, Динни, а как Клер?
— Очень хорошо.
— Есть новости? — И Флер прямо-таки впилась глазами в Динни, словно желая прочесть ее мысли.
— Да, но…
Голос Майкла прервал наступившее молчание:
— У Дорнфорда очень интересная идея, отец: он считает…
Однако интересная идея Дорнфорда до Динни не дошла, так как она размышляла о том, можно ли довериться Флер. Она отлично знала, что редко кто способен так быстро ориентироваться в событиях светской жизни и судить о них с более здравым цинизмом, чем Флер. Кроме того, она умеет хранить тайны. Но тайна эта принадлежит Клер, и Динни решила сначала поговорить с сэром Лоренсом.
Ей это удалось только поздно вечером. Он встретил ее рассказ характерным для него движением бровей.
— Целую ночь в автомобиле? Ну, это, пожалуй, уж слишком. Я завтра буду в юридической конторе в десять утра, — там теперь работает двоюродный брат Флер, «юный» Роджер Форсайт, и поговорю с ним, — он скорее добьется в суде успеха, чем эти седовласые юристы. Ты пойдешь со мной, и мы подтвердим, что вполне верим Клер.
— Я никогда не бывала в Сити,
— Странное место: словно там сошлись два полюса. Романтика и учетный процент. Приготовься к легкому шоку.
— Как ты думаешь, следует им защищаться? Живые глаза сэра Лоренса остановились на ее лице.
— Если ты хочешь знать мое мнение, то я считаю, что им не поверят, но мы можем повлиять хотя бы на часть присяжных.
— Ты-то им веришь?
— В данном случае я полагаюсь на тебя, Динни. Тебя Клер обманывать не станет.
Вспомнив лица сестры и Тони Крума, Динни вдруг почувствовала неудержимое волнение.
— Да, они говорят правду, и у них вид людей, говорящих правду. Не верить им было бы гадко!
— Такой гадости в нашем гадком мире не оберешься. У тебя усталый вид, детка, ложись-ка лучше спать.
И в этой спальне, где она провела столько ночей, когда переживала собственную драму, Динни в полусне снова увидела тот же странный кошмар: Уилфрид был рядом, но она не могла до него дотянуться, а в ее усталой голове звучали, как припев, слова: «Еще одну реку, еще одну реку надо переплыть…»
На другой день в четыре часа все семейство явилось в контору «Кингсон, Кэткот и Форсайт», помещавшуюся в тихом желтом флигеле на задворках Олд-Джюри.
Динни услышала, как дядя Лоренс спросил:
— Мистер Форсайт, а где старик Грэдман? Все еще у вас?
Сорокадвухлетний «юный» Роджер Форсайт ответил высоким голосом, не соответствовавшим его массивной челюсти:
— Кажется, он по-прежнему живет в Пиннере, или Хайгейте, или еще где-то там.
— Я очень рад, если он еще жив, — пробормотал сэр Лоренс. — Старый Форсайт, — я хотел сказать, ваш кузен, — был о нем очень высокого мнения. Настоящий викторианец.
«Юный» Роджер улыбнулся.
— Присядьте, пожалуйста.
Динни никогда еще не бывала в конторе юриста и с удивлением разглядывала длинные стеллажи вдоль стен с томами свода законов, связки бумаг, желтоватые шторы, уродливый черный камин, где тлела горсточка угля, казалось, не дававшая никакого тепла, развернутый план какого-то имения, висевший за дверью, низкую плетеную корзинку на столе, перья и сургучи, «юного» Роджера — и почему-то ей вспомнился альбом с засушенными водорослями, которые собирала ее первая гувернантка. Но тут ее отец встал и передал одному из защитников повестку, полученную Клер.
— Мы пришли по этому делу.
«Юный» Роджер посмотрел, кому адресована повестка, потом взглянул на Клер.
«Откуда он знает, которая из нас Клер?» — подумала Динни.
— В этом обвинении нет ни слова правды, — заявил генерал.
«Юный» Роджер погладил подбородок и начал читать.
Динни, сидевшая сбоку от него, заметила, что на его лице появилось какое-то жесткое птичье выражение.
Увидев, что Динни смотрит на него, он опустил бумагу и сказал:
— Они, как видно, спешат. Истец подписал свое показание под присягой еще в Египте. Он сделал это, вероятно, чтобы сэкономить время. Вы мистер Крум?
— Да.
— Вы хотите, чтобы мы выступали и от вашего имени?
— Да.
— Значит, останется леди Корвен и вы… А вы, сэр Конвей, выйдите ненадолго.
— Сестре можно остаться? — спросила Клер. Динни встретилась глазами с адвокатом.
— Пожалуйста.
Но искренен ли он, давая это разрешение?
Генерал и сэр Лоренс вышли, и наступило молчание.
«Юный» Роджер стоял, прислонившись к камину, и вдруг поднес к носу щепотку табаку.
Динни заметила, что он худ, довольно высок и у него резко выступает вперед подбородок. Волосы у него были рыжеватые и впалые щеки того же оттенка.
— Ваш отец, леди Корвен, сказал, что в этом… гм… обвинении нет ни слова правды…
— Факты изложены верно, но истолкованы превратно. Между мною и мистером Крумом ничего не было, он только три раза поцеловал меня в щеку.
— Так. Что вы скажете о ночи, проведенной в машине?
— Ничего, — продолжала Клер. — Там не было даже ни одного из этих трех поцелуев.
— Ничего, — повторил Крум, — абсолютно ничего.
«Юный» Роджер облизнул губы.
— Если вы не возражаете, я хотел бы понять ваши чувства друг к другу, если они у вас есть.