Единоборец
Шрифт:
Я вырубаю карлика, нажав на нужную точку. Потом разрываю на нем рубашку и делаю небольшой разрез на спине. Вампир я или не вампир, а кровь я пить буду. Я подключаюсь к его организму и начинаю высасывать питательные вещества. Я не хочу его убивать, поэтому приходится действовать медленно. Я высасываю его так, как паук высасывает муху. Он становится все тоньше. Для этого мне приходится прорастить контакт к его батарее. Я поглощаю один кусочек плоти за другим, а совместная работа наших батарей восстанавливает повреждение, используя для этого свободные ткани его тела, в первую очередь, жир. Еще я высасываю кальций из его костей. Без кальция мне тоже не обойтись. Так что, пусть он меня извинит. В результате всего этого тело карлика сдувается равномерно, как надувной шар, из которого выходит воздух. Когда я его тащил, он весил килограмм пятьдесят. Я едва мог его поднять – пятьдесят дополнительных кило – это мой предел. Теперь в нем не больше тридцати. Зато я получил обратно свои конечности. Не свои, конечно, но хотя бы какие-то.
Проблемы, все же, остаются. Во-первых, боевыми механизмами сейчас оснащена только одна из четырех конечностей. Остальные – чисто биологические устройства. Во-вторых, моя голова. Она так и остается не на месте. С этим я ничего не могу поделать, потому что мне не по силам отрезать собственную голову. Это одна из немногих операций, которую я не могу провести на самом себе. Я не знаю, что произойдет, если я сунусь в город в таком виде. Я даже не знаю, пустят ли меня в магазин. И в третьих, я потерял универсальную карточку. Поэтому у меня уже не остается шансов добыть медикаменты законным путем.
Карлик начинает шевелиться. Я даю ему пинка, и Вольдемар летит в кусты. Пусть проваливает, пока я добрый.
Из двенадцати часов уже прошло четыре, но я не спешу в город, а трачу еще около получаса, пытаясь найти части своего прежнего тела. Меня интересуют боевые механизмы. Но поиски безуспешны. Я снова выхожу на старую тропу и двигаюсь к городу, перелетая с ветки на ветку, как большая обезьяна. Я неплохо овладел этим искусством. Несколько раз я встречаю настоящих обезьян, то есть, тех созданий, которые играют роль обезьян в этой техно-природе. Они сторонятся меня и пропускают. Одна из обезьян довольно долго идет за мной, скорее всего, из любопытства. Чем ближе к городу, тем меньше становится крупных организмов в лесу. Насекомых, наоборот, становится больше. И все они ползут к городу. Там для них как медом намазано. После двух часов изнурительного бега по деревьям я выхожу на открытое пространство. Отсюда до города рукой подать.
6
Преграда почти невидима; больше всего она напоминает сеть из очень тонкой паутины. Сеть движется вместе со мной, не пропуская меня в город. Когда я давлю на нее, она лишь слегка прогибается. Я поднимаюсь в воздух, и она поднимается вместе со мной, все так же оставаясь на пути между городом и мной. Выстрелить я не могу, просто нечем. Да и выстрел, скорее всего, здесь не помог бы. Возможно, что это какой-то автомат, не пропускающий к городу всяких странных лесных существ. Таких, как я. Кажется, что здесь неподалеку был ручей.
Я нахожу ручей, глубиной по колено, и пытаюсь поднырнуть под сеть. Ничего не получается. Напротив, я заметил, что сеть, поначалу плоская, как стенка, сейчас начинает медленно сворачиваться вокруг меня. Чего доброго, она меня схватит. Приходится отодвинуться на безопасное расстояние. Сеть следует за мной, похоже, что она прогоняет меня в сторону леса. Хорошо, поиграем еще немного. Я несколько раз бросаюсь на сеть и несколько раз отступаю, прежде чем она начинает обвиваться вокруг меня. Я добиваюсь того, что сеть движется за мной, и отступаю за ближайшее дерево. Если мой расчет верен, то сеть должна запутаться в коротких узловатых ветвях. Но, обернувшись, а вижу еще одну сеть, подступающую ко мне сзади. Бросаюсь вверх – и третья сеть накрывает меня, как крышкой. Я пойман в паутину.
Несколько минут я барахтаюсь изо всех сил, но сеть продолжает сдавливать меня. Вскоре приходится перейти на внутреннее дыхание, мои мышцы уже не в силах растягивать грудную клетку. Затем включается устройство компенсации внешнего давления. У меня начинает звенеть в ушах, но не из-за давления. Скорее всего, сеть генерирует какое-то поле, мешающее работе моих механизмов. И я проваливаюсь.
Передо мной тьма, на фоне которой появляется довольно небрежно нарисованное человеческое лицо.
– Прошу прощения за тот способ, которым мне пришлось организовать эту встречу, – говорит лицо. – Но я был вынужден это сделать. Надеюсь, что вы поймете мои мотивы и оцените их.
Он слишком вежлив для нормального человека, это не к добру.
– Прежде всего, мне хотелось бы знать, с кем я имею дело, – отвечаю я.
– Зовите меня Карлом.
– Уж не тот ли Карл, который намеревается украсть кораллы у Клары? – предполагаю я.
Лицо слабо улыбается.
– Вы не лишены чувства юмора, – замечает Карл. – Да, я именно эта персона.
– В таком случае, кого вы представляете?
– Вам лучше этого не знать. Я говорю от лица нескольких объединившихся сил. Смею вас заверить, эти силы имеют достаточно большой вес.
– Не сомневаюсь в этом, – говорю я. – В любом случае, это для меня большая честь. Может быть, мы перейдем к делу? В данный момент я очень спешу и не смогу по достоинству оценить долгую беседу.
– Вы сотрудничаете с госпожой Кларой, – говорит Карл.
– Не отрицаю этого.
– Вы знаете кто она такая?
– В общих чертах.
– Разумеется, в общих чертах… Она является курьером, который несет важную информацию некоторому нашему другу. Нашему общему другу. Мне нравится, как вы работаете. Именно поэтому я решил встретиться с вами.
– Вам нравится, как я работаю? – удивляюсь я.
– Вы делаете все, чтобы Клара не пришла вовремя. Я это приветствую и ценю. Я уверен, что госпожа Фемида вас недооценила. Теперь у нее уже не остается времени, чтобы заменить вас другим кандидатом. Мы можем с вами сотрудничать.
– Что вы мне предлагаете? – спрашиваю я.
– Многое. Я вас отремонтирую и сниму тот позорный блок подчинения, который поставила госпожа Клара. Конечно, мы это сделаем втайне от нее.
– Вы хотите, чтобы я ее предал?
– Вы ведь никогда не клялись ей в дружбе и верности, правда?
Итак, меня пытаются перевербовать. Рано или поздно они должны были попробовать.
– Для начала я хотел бы иметь побольше информации. Но учтите, что я не верю ни одному вашему слову.
– О, это самый разумный подход, – говорит Карл. – С тех пор как абстрактная честность ушла в историю, а в информации стали ценить не столько правдивость, сколько полезность, разумные люди не верят никому и ничему… Но я постараюсь говорить правду.