Единоборец
Шрифт:
– Как тебе это нравится?
Клара быстро отстраняется.
– Это ребенок? – с ужасом спрашивает она.
– Вряд ли. Слишком старая кожа. Обрати внимание на ногти. Это ногти взрослой женщины маленького размера.
– Карлица?
– Очень может быть. Например, та самая карлица, которая исчезла во время нашего приключения в метро. Эта рука опасна? – спрашиваю я.
– Да как тебе сказать, – говорит она. – Мое тело, очень похожее на человеческое, на тринадцать процентов состоит из информации. Что-то вроде концентрата ДНК. Эту информацию я должна передать пришельцу. Все остальные стараются либо стереть эту информацию вместе со мной, либо испортить ее. Если эта рука лишь дотронется до меня, информация начнет разрушаться.
– Если это та самая рука, – говорю я и включаю фонарь сильнее. Выдвигаю лезвие из второго сустава указательного пальца и разрезаю руку. Анатомически никаких отличий от нормальной руки. Никаких, кроме вот этого. Процесус Стилоидеус лучевой кости. Этот небольшой выступ заменен странным устройством, какого я никогда не видел. Неровная трехгранная пирамидка, которая снимается, но не отделяется, потому что от нее тянутся тонкие прочные нити, ведущие к пальцам.
– Похоже, что это оно, – говорит Клара.
– Или что-нибудь другое. Мы этого никогда не узнаем. Но меня больше всего волнует появление этой штуки тут.
– Почему? – наивно спрашивает она.
– Потому что за нами следят. Я не знаю, кто это, и как они сильны. Мне не нравится сам факт.
Время отдыха закончено, я собираю рюкзак и впрягаюсь в лямки. Впрочем, эта штука уже стала заметно легче. Мне то что, я проживу на подножном корме где угодно, даже здесь, а вот Клара… Как бы она не просчиталась.
– Сколько ты взяла провизии? – спрашиваю я.
– На три дня.
– А если не хватит?
– Должно хватить. В любом случае у меня очень мало времени. Мы либо успеем, либо нет.
А, так вот оно что.
– Сколько? Сколько у нас времени? – спрашиваю я.
– Продолжительность моей жизни ограниченная ста семьюдесятью часами, – отвечает она.
– Сколько? – Я даже останавливаюсь.
– Я не проживу больше, чем сто семьдесят часов. Ты что, оглох?
– Но это же всего неделя!
– Да. Три дня из этой недели уже прошли. Разве ты не замечал, как быстро я старею?
– Я думал, что ты делаешь это специально.
– Где ты видел женщину, которая будет специально стареть? Посмотри на меня? Разве я похожа на ту девчонку, которую ты встретил два дня назад? Сколько мне лет, по земным меркам?
– Не меньше тридцати, – отвечаю я, – но мне трудно сказать. Здесь плохое освещение.
– Потрогай мою кожу, – она протягивает мне свою руку. – Разве это рука молодой девушки? Я одряхлею и умру всего через несколько дней.
– Но ты столько знаешь и помнишь, как будто прожила целую жизнь.
– Это всего лишь записанная информация. Я ничему не училась, не добывала эти знания сама. Я кое-чему научилась за эти три дня, это правда. Но это лишь крохи. Я стараюсь читать книги.
– Почему ты не сказала об этом раньше?
– Я не хотела, чтобы ты тянул время.
– В таком случае, идем скорее. Тебя не могли спроектировать на месяц, на год или на сто лет?
– Могли, конечно, – отвечает Клара. – Но на это совсем не было времени. Меня сляпали на скорую руку.
В лесу есть довольно много съедобного, для непривередливого человека, вроде меня. Я пробую все подряд, выбирая лучшее. Деревья несъедобны абсолютно, а вот трава или мелкие растения частично состоят из органики, из полимеров, в основном. Моя пищеварительная система неплохо с этим справляется. Мне удалось даже разгрызть несколько плодов, напоминающих орехи. Интересно было бы попробовать животную пищу. Здесь много животных, но они предпочитают не показываться нам на глаза. Конечно, я вряд ли бы стал убивать для того, чтобы съесть, но я бы попробовал какие-нибудь яйца местных птиц или ящериц, если здесь есть аналоги птиц и ящериц.
Через некоторое время мы выходим на довольно удобную широкую тропу, и идти становится легче. Я стараюсь не думать о том, какое животное проделало этот тоннель в чаще. Однако нервы несколько напряжены, и я то и дело останавливаюсь, чтобы прислушаться. За себя я не боюсь, но Клара может пострадать при внезапном нападении. Наконец, мы окончательно останавливаемся. Перед нами во тьме находится нечто. Оно настроено враждебно. Я слышу низкий глубокий звук, напоминающий гудение мощного двигателя. Ошибиться невозможно: это предупреждение.
– Ты знаешь, кто здесь водится? – спрашиваю я Клару.
– Никто не знает, что водится в лесу.
– Тогда нам стоит уйти с тропы.
– Ты боишься?
– Это его территория, – отвечаю я и тащу ее под деревья. Крупная темная масса проходит мимо нас. Никогда не ввязывайся в драку, если не знаешь, кто твой соперник. Особенно, если драки легко избежать. Я еще раз сверяюсь со своим внутренним компасом, чтобы определить нужное направление. Мой компас не использует магнитные поля, иначе мы давно бы заблудились в этой мешанине электромагнитных излучений. У меня квантовое устройство, которое невелико и способно работать при любых условиях. Оно может выводить информацию прямо на сетчатку моего глаза. Итак, я сверяюсь с компасом и выбираю направление. Но, лишь только мы двигаемся вперед, как наталкиваемся на водную преграду. Назвать это водой можно лишь с большой натяжкой. На самом деле это водный раствор всевозможных кислот. Вода кишит рыбой: эти округлые создания с мощными хвостами то и дело подпрыгивают в воздух, переворачиваются и снова плюхаются обратно. Кажется, их морды снабжены присосками. Ширина реки – метров двенадцать, но нет ни одного дерева, по которому мы могли бы перебраться на ту сторону. Плыть в этом бульоне я не хочу. Мы сворачиваем влево, так, чтобы оказаться подальше от звериной тропы, и идем вдоль реки в поисках переправы. Трава здесь остра, как лезвия. Мне приходится ее срезать, в тех местах, где она особенно высока. Наконец, мы видим переправу.
– Как тебе это нравится? – спрашиваю я.
– Нормально. Мы нормально перейдем, – отвечает Клара.
– Я не о том. Как тебе нравится это бревно?
– Бревно как бревно.
– Это же искусственное сооружение. Его специально сюда положили, чтобы переправляться через реку. Все сучья спилены, кроме тех, за которые удобно держаться.
– Может быть, это обезьяны? – предполагает она.
– Может быть, – соглашаюсь я. – Вполне возможно, что конечности здешних обезьян или бобров имеют встроенные электропилы. Почему бы и нет?
4
Но вскоре все мои сомнения рассеиваются. Переправившись на другой берег, мы оказываемся перед поселением, которое определенно создано человеком. Стены построены из ровных стволов, которые одним концом упираются в грунт, а другим – в каменный потолок. Наверняка место для поселения выбрано специально – здесь плиты потолка расположены очень низко. Деревья в этом месте тоже низкие, а значит, стволы для постройки стен таскали издалека. Веселенькая работа, в такой-то чаще.