Экипажи готовить надо
Шрифт:
"И вот здесь в лагере… Не смотришь ли ты на все дела помощника сквозь личную неприязнь к нему?.. Не надо. Найди в себе силы, отбрось эту спесь, сломай в себе то, что уже закостенело, постарайся понять и осмыслить, нет ли в его "авантюрах" какого-то рационального зерна?.. Вдруг окажется, что это как раз то самое, что и нужно пионерам в лагере?.."
Так размышляла Анна Петровна, пока плот сонно скользил по спокойной реке. Никому не расскажет она об этих своих думах. Может быть, совсем забудет о них, если какой-нибудь
Глава 32
Солнце палило в тот день нещадно. Камыши повесили свои уши-листья и стояли разморенные, притихшие. От разлива, что лежал по обе стороны реки, пахло тиной и стоячей водой. Мореплаватели, повязав головы майками и рубашками (свободный конец против правого уха), направляли плоты шестами, загорали, лежа на настилах, или разглядывали удирающих в камыши утят. Капитаны в фуражках с кокардами время от времени покрикивали:
– Лево руля!
– Право руля!
– На три румба норд-ост! Так держать.
– Куда ты правишь, Боча дефективный! Не видишь - мель?
Ход плота замедлялся, мель обходили стороной, и снова - сонное безмятежное скольжение.
Однако к полдню камыши кончились, с обеих сторон пододвинулись высокие лесистые берега, течение убыстрилось. Тут-то и вспомнились Ивану слова колхозника, который тогда, зимой, говорил, что в низовьях Китим быстрый, даже порожистый…
Сунув ненужную теперь уже карту в целлофановый мешочек, подумал было об остановке, о дальнейшей разведке реки, но уж очень не хотелось прерывать это идиллическое плавание.
"Ерунда, - лениво подумал он, - бояться нечего, воды-то по колено. Да если что, так шестами орудовать наловчились…"
Теперь плоты несло мимо нависших, пронизанных корнями, обрывов, несло все быстрее и быстрее. Слева и справа, как бы пританцовывая и поворачиваясь, проплывали деревья, выходы скальника, кусты шиповника.
Еще одна излучина, еще один поворот, и плот, на котором был Иван, шаркнул обо что-то своими камерами, целиком скрытыми под водой. Экипаж повскакал на ноги, отчего плот наклонился, и вода омыла его настил.
– Спокойно, мальчики, - сказал Иван, стряхивая дремотное оцепенение, - беритесь-ка за шесты, да покрепче… - А в берестяной рупор прокричал, обернувшись назад: - Внимание, экипажи! Внимание, экипажи! Будьте начеку - перекаты!
В это время плот вынесло на новый стрежень, и Гена Муханов вскрикнул.
Оказывается, впереди, шагах в тридцати, у самого берега из воды выступала настоящая скала, и плот несло прямо на нее. Вот видна стала плесень на влажном граните, ржавые трещины, мох; видно, как течение, набегая на скалу, чуть вздымается и, словно бы вывернутое наизнанку, отбрасывается к черным камням. А там, в камнях, шумит сердитой белой пеной.
– Тормозить!
– приказал
За плотом заклубился шлейф встревоженной донной мути. Плот мягко ткнулся в скалу, всех качнуло вперед, однако удачно, никто не свалился. Но в следующую же секунду их развернуло, шесты оказались под плотом, так как их повырывало из рук; настил заплясал под ногами и внезапно остановился. Ушел из-под ног.
Окунувшись, Иван вылез на валуны, поскользнулся и упал снова. Рядом барахтались, отплевывались и кричали, всякий свое, моряки.
"Мелко-то мелко, - успел подумать Иван, - да скользко, и ямы есть…"
– Ха-ха-ха!
– смеялись на втором плоту, который летел к скале без всякого торможения.
– Хватайте шесты! Тормозите, чтоб вас!
– закричал Иван, поднявшись, наконец, на ноги.
Но на втором плоту не слышали, развлекались картиной крушения.
– А-а-а!
– вопили они, поджав животы.
Флегматичный барабанщик Леня неистово колотил в барабан. Так, под барабанный бой, их плот, спружинив туго накаченными камерами, оттолкнулся от скалы и с треском замер. Всех, кто на нем был, сдуло в пену переката.
"Смех-то смехом…"
А из-за поворота показался третий плот. Перекат же был запружен застрявшими двумя плотами и потерпевшими крушение. Кое-кто из них выбирался на берег, кое-кто карабкался на валуны, а кое-кто все еще боролся с течением, визжа от страха и восторга. Шум воды, крики, всплески, урчание о камни раздутых резиновых камер.
Представив себе, какое месиво может наделать третий плот, наскочи он на первые, Иван, что было сил, зашлепал по воде навстречу, и в самый последний момент уцепился за деревянный настил.
Рывок.
Ноги скользнули по дну, уперлись во что-то твердое, вода закипела у ног, вокруг плота, но таран о каменную стенку был смягчен.
– Ко мне! Все ко мне!
– закричал Иван, не на шутку встревоженный мыслью, что никто из парнишек так и не понял: секунду назад могло случиться совсем несмешное, не успей он вовремя ухватиться за настил.
– Сюда! Все сюда! Живо!
Наконец-то до некоторых дошло, команду услышали, стали передавать другим, и через минуту с десяток мальчишек уже пристроились рядом с вожатым.
Теперь всем скопом стали ловить подплывавшие плоты, приостанавливали их и волоком проводили по опасному месту.
У Ивана немного отлегло.
Когда показался самый тяжелый хозяйственный плот, "бурлаки" посерьезнели окончательно, образовали коридор, затихли, каждый, видно, понял, что дело будет худо, если палатки, котцы и рюкзаки окажутся в воде. И потому еще в десятке шагов до переката облепили плот со всех сторон и, шаг за шагом, под "раз-два, взяли!", кряхтя, проволокли дредноут по осклизлым зелено-черным валунам.