Ельцын в Аду
Шрифт:
Ельцин, поняв, что неправ, утих, хотя извиняться не стал. Бросив угрожающий взгляд на гида-изменника, он придумывал убедительную отповедь, но в этот момент его отвлек чей-то робкий голос:
– Скажите, а Борис Николаевич сейчас может принять?
Обозленный философ среагировал быстрее оскорбленного политика.
– Хочет, но не может, хотя раньше бухал по-черному! А здесь, в аду - просто нечего принимать!
– Слышь, Фридрих, а пошел ты в п...ду!
– Почему не на мужской половой член, а в женские гениталии?
– изумился немец.
– На х... по понятиям посылать нельзя, это — призыв опустить!
– Твоя, Борис, Россия — не страна, а сплошная почта!
– Эт как? Не по,ял... Выкладывай (поясняй)!
– Твои земляки все время посылают! Всех и вся! И везде!
– А мне «дорогие россияне» напоминают пациентов, только что сдавших кровь из вены, - бледные и держат одну руку на сгибе локтя второй руки. Символический жест, явно адресуемый властям!
– начал изгаляться Дьявол.
– Потому врачи в России считают пульс не на локтевом сгибе, как во многих странах, а на запястье!
Возразить ЕБН не смог: против правды не попрешь. Окончательно его добило высказывание Бисмарка:
– Ваше правление, герр Ельцин, как нельзя нагляднее подтверждает однажды высказанную мною мысль: «При плохих законах и хороших политиках управлять государством еще можно, но с плохими политиками управлять государством нельзя даже при хороших законах».
Впрочем, Россия под Вашим правлением и хорошие законы так же несовместимы, как социалистическая система и нервная система. Вы плясали под дудку Белого дома, а потому действовали, как говорят американцы, по принципу Билла Роджерса: стоит конгрессу отмочить хохму, как ее нужно делать законом, стоит конгрессу принять закон, как его сразу нужно делать хохмой. Только у Вас получилась не комедия, а трагикомедия, а то и трагедия...
– Ты чего на меня бочку катишь, чепушила фрицевская?
– пахан попробовал взрыкнуть по-медвежьему. Однако «железного канцлера» на испуг взять оказалось невозможно:
– А Вы, губитель собственного народа, сбавьте тон! Не орите на меня — пупок развяжется! В фигуральном, естественно, смысле...
– Ты что вола вертишь (лжешь)?! Мокруху на меня даже мои ссученные подельники не вешали! Ну, до объявления моратория на смертную казнь я издал несколько указов, чтоб шестидесяти беспредельщикам лоб зеленкой намазали (расстреляли), но сам на мокряк не подписывался...
– Вы же не будете отрицать, что смертность при Вас в стране повысилась в разы?! А главная причина этого феномена — в неуверенности. При Вас ничто не осталось незыблемым. Деньги-дефолт, инфляция. Бизнес — захватывали рейдеры. Дачи, собственность — отбирали. Пост, должность — снимали. Даже пребывание во власти мало помогало — Вы постоянно «загогулины» устраивали под лозунгом: «Не так сидите!» Только бандиты ничего не боялись, кроме друг друга...
– Туфта!
– не согласился ЕБН.
– Земную братву мои торпеды-ментяры частенько пробивали на измену (пугали)!
– Порожняк гонишь, Трехпалый!
– вмешался в дискуссию какой-то обитатель пальмы в Индии.
– Воровской закон в твоей зоне наверху был посильнее мусорского, потому хрен кого из твоего блаткомитета (правительства) по обвинению в коррупции закрыли (посадили за решетку)!
– Кентяра истину базарит, - выразил согласие чекист-аноним.
– У нас, ментов, поимки преступников и охрана общественного порядка отнимали много сил и времени, мешали бизнесу, а потому были не в кайф! А насчет законов, о которых Бисмарк рамс завел, то многие из них были хорошими — для нас, правильных пацанов. К примеру, терпил (жертв преступлений) они почти никак не защищали, а права братвы — вполне. А некоторые из них ваще могли бы выиграть в конкурсе самых идиотских законов! К примеру, советские военные награды нельзя ни вывозить из России, ни... ввозить в нее!
– Полностью согласен!
– отозвался Сталин.
– Киллерам за убийство воров в законе надо памятники ставить как спасителям нации, а их судят!
– Какой народ, такие и понятия!
– не уступал ЕБН.
– «Дорогие россияне» делятся на две категории: дармоеды и дерьмоеды. Первые кормят вторых сами поняли чем! Последние, впрочем, тоже хороши! Самая любимая пословица у них знаете какая? «Жить не работая трудно и скучно, но мы никогда не отступали перед трудностями и скукой».
– Ты не прав, пахан!
– опроверг заявление главшпана какой-то мужик.
– Самая популярная пословица у нас: «Правительство делает вид, что нам платит, а мы делаем вид, что работаем».
– На самом деле ни власти, ни народные массы ничего из заявленного ими не сотворяют!
– в зоне повисла душа русского историка Карамзина.
– И не платят, и не работают! В 1802 году, когда я находился за рубежом, меня попросили одним словом охарактеризовать ситуацию в России. Я дал хрестоматийный ответ: «Воруют». В 1902 и 2002 годах уже здесь, в пекле, пришлось отвечать на тот же вопрос. Однако одним глаголом я уже обойтись не мог, понадобились соответственно два, потом три слова!
– Какие же, герр Карамзин?
– заволновался любознательный немец.
– «Еще воруют» и «Воруют пуще прежнего»...
– В 2002-м я уже был раскоронован!
– напомнил ЕБН.
– Но именно Вы в 90-х положили начало тому грандиозному разворовыванию государственной казны и природных богатств, которое никак не остановится!
– бросил упрек великий историк и исчез.
– «А где грабеж — закон и право,
Распродается вся держава», - поддержал коллегу по пиру Блейк, давно не подававший голоса.
– Сговорились, падлы!
– озлобился ЕБН.
– А я же не при делах! Обиженка (простые граждане) при Советах воспитывались! Ленин со Сталиным им мозги прополоскали, а на меня теперь грузят конкретно за чужие делюги (преступления)...
– Как не стыдно!
– открыл полемику Ильич.
– Ваша жизнь подтверждает правоту пословицы «После боя поле битвы принадлежит мародерам».
– Брешешь ты все, ренегат Ельцин!
– зарычал кремлевский тигр.
– Я с преступностью боролся по-настоящему, а не устраивал борьбу нанайских мальчиков, как ты! Лаврентий, помнишь, как в 40-м году я поручил тебе покончить с криминалом в столице?
– А как же, батоно! По Вашему указанию тогда я внес в ЦК конкретное предложение:
«1.Арестовать и решением Особого совещания НКВД заключить в исправительно-трудовые лагеря сроком до 8 лет нелегально проживающих в Москве и области 5-7 тысяч человек уголовно-преступного элемента.