Эскадра
Шрифт:
– Глубинная шахта. Ручная добыча ценной руды. Шахтерский поселок там же, под землей, то есть выход на поверхность не предусмотрен. Все положенные страховки и медицинское обслуживание подразумеваются. Кормежка – само собой. Проживание в одноместных или двухместных комнатах, по вашему выбору. Режим секретности и подписка о неразглашении, но и оплата повышенная.
– А точнее, если могу спросить?
Покопавшись в сети, Эмиль знал, что в Аргентине заработок шахтера выше, чем у "обычного работяги в среднем по стране" – тысяча с третью песо за месяц, тогда как средняя "индастри сэлэри" семьсот-восемьсот. А нынешний аргентинский песо – это несколько "повесомее", чем фунт или тем более рубль…
– Двадцать тысяч.
– Двадцать
– За месяц. За вахту – шестьдесят.
– Но…
– Это плата за риск. Понимаете, если вы разболтаете, что и где вы добывали, вас попросту убьют. Не мы. Те, кто охотится за информацией об этой ценной руде. Выпотрошат, выведают все, что знаете, а потом прикончат как ненужного свидетеля. Поэтому работать вам предстоит всего три месяца, ну плюс дорога туда и обратно, но вот держать рот на замке – всю жизнь.
– Но шестьдесят тысяч песо… Тут можно и помолчать. А как насчет возобновления контракта?
– Если по окончании вахты – а работа и правда нелегкая – вы почувствуете себя в силах продолжать, добро пожаловать! Месяц дома, или в ином месте по вашему выбору, в качестве необходимого отдыха обязателен, а потом – пожалуйте на работу, если не передумали. Знаю людей, что работают уже десятую вахту, прижились, так сказать. Кстати, начиная с третьей вахты идет надбавка 10% "за опыт". Начиная с восьмой 20%. С шестнадцатой 30%, но пока шестнадцать вахт не отработал никто, ведь шахта довольно новая. Так как, возьметесь? Ваш опыт нас в целом устраивает, мы готовы вас взять без дальнейших проверок.
– Возьмусь, господин инженер. Я шахтер из города выработанных шахт, вы сами знаете. Зарабатывать своим ремеслом – само по себе радость, а за такие деньжищи – так и вообще… Готов подписать контракт.
– Отлично, сбрасываю вам все данные. И вводите сразу номер счета, тысячу песо задатка вы получите прямо сейчас.
Тысяча песо… Невольно вспомнился Урмас, купивший на базаре двухлетний флаер за, в пересчете, где-то пятьсот. После заработка шестидесяти тысяч. А ведь и правда, не только об этой их "ценной руде", но и об оплате стоит помалкивать. В нынешней России могут прирезать и за меньшее.
Россия, как ей и предначертано богами, в очередной раз не была той, что прежде. Началось все с падения огромного метеорита, откровенно просранного службой ПКО (а соседи, суки, знали, наверно, да смолчали!), который угодил прямехонько в Москву. Не то что от столицы – даже от Валдая не осталось ничего, кроме лавового озера. Государя Владимира Девятого не спас его бункер под Кремлем, и династия Путинидов прервалась. Последовала междоусобица, вызванная соперничеством за трон родов Тархановых и Ляховых. Победили Ляховы, уроженцы Кисловодска, и столица была перенесена в Ставрополь. Но во время смуты, во-первых, Польша и Словакия оттяпали себе по солидному куску Украины, что поставило крест на независимости оной, ибо оставшийся восточный "огрызок" моментально попросился под руку Вадима Первого Ляхова, потому теперь, по прошествии трех веков, Донецк и был русским городом. А во-вторых, Петербург с Новгородом, Псковом и прочими окрестностями заявили о независимости – ибо Вадиму Первому они как бы не присягали – и заключили унию с Финляндией, в состав которой и вошли полностью всего через каких-то двадцать лет. Кстати, в результате этого – ведь планет, официально "застолбленных" питерцами, было довольно много – Финляндия, хоть и не вошла в список "держав", в рейтинге "государств" передвинулась куда-то на "очень первые места", почти догнав вечного соперника – Швецию. Мурманск же, находившийся аккурат посередине северной части отошедшей финнам территории, еще в конце далекого двадцать первого века был полностью уничтожен аварией при испытаниях очередной супербыстрой межконтинентальной ракеты и Кольский полуостров, и так-то являвшийся пустыней, стал на века пустыней радиоактивной.
А шахты Донецка были выработаны полностью, в ноль, "в упячку", после чего город стал национальным центром криминала и, одновременно, поставщиком гастарбайтеров для всего обитаемого космоса. По сути, если кто-то из жителей и имел работу, то она была "на выезде".
Эмиль Загоруйко, сын ростовского хабала Михася Загоруйко и беглянки из Швеции, диссидентки Рут Съёблом, с детства был не только "двуязычным", но и "двукультурным". В то время как отец учил его плевать на правила и законы, если была хоть малейшая возможность удовлетворить "внутреннего хомяка", мать вечно твердила о том, что исполнять надо даже глупый закон, ибо иначе наступит хаос и беззаконие, что еще хуже, чем глупость закона. В результате Эмиль приучился жить и так, и этак – в зависимости от ситуации и настроения.
Поэтому аргентинцев он и понимал, и не понимал.
Зачем нужны были все эти "пугалки" и подписки о неразглашении, если их бригада, встретившаяся и познакомившаяся уже на транспортнике, не имела с самого начала ни малейшего представления о том, куда именно их везут? Транспортник представлял собой старую грузопассажирскую лайбу, в меру раздолбанную, но, вероятно, приписанную к военному ведомству: уж больно дисциплинированным, "уставным" и каким-то резким был ее экипаж. А ведь мореманы на "заштатных" посудинах обычно такие раздолбаи… Однако важно то, что это был ни разу не круизный лайнер, и пассажиров не баловали ни панорамными окнами (пусть и электронными) для созерцания видов космоса, ни информационными табло, сообщавшими, где они в данный момент находятся, с какой скоростью движутся и все такое. То есть лететь они могли буквально куда угодно – и делали это, кстати, довольно долго.
По прибытии их погрузили в совершенно обычный посадочный челнок, сказав "не боись, парни, не наблюете, трясти не будет". И правда, особо не трясло – то ли атмосфера спокойная, то ли пилот настоящий мастер.
А вышли они из челнока уже в подземном ангаре, откуда на гравилифте опустились на целый километр – там им предстояло жить и работать три месяца.
Наниматели поступили мудро, заранее предупредив об основных трудностях – после этого то, что "всплыло" на местном инструктаже, воспринималось как мелочь.
Герметизирован был только жилой блок, то есть работать предстояло в старых-добрых скафандрах с баллонами воздуха за спиной. Правила техники безопасности были, соответственно, строгими и многочисленными.
Никакой механизации работ не предполагалось: как объяснил распорядитель работ, добываемая руда представляет собой некие "камни", то есть уплотнения основной породы, и их, не повредив, надо "изымать", выколачивая более мягкие и сыпучие фракции вокруг. Сам "камень" повреждать, и вообще долбить по нему аки дятел, нежелательно – потому механические средства добычи тут и не подходят. Леха Пантелеев, веселый и разговорчивый парень откуда-то из Сибири, сразу предположил, что на самом деле они будут добывать алмазы или изумруды – но над ним лишь посмеялись: при первом же выходе в шахту выяснилось, что "камни", пусть и не с чемодан размером, гораздо крупнее, чем может быть драгоценный камень даже теоретически.
К тому же, как раз драгоценные камни машинную добычу переносили вполне спокойно.
А тут… Вообще-то, эти "камни" и правда были похожи на куски руды какого-то металла. Вот только какого?.. Вся бригада была не просто с Земли, а из России – но многие успели поработать в самых разных местах, и в один голос утверждали, что вот именно такой руды раньше не видели. Ну что ж, видимо, аргентинцы не врали, говоря, что добывать придется что-то редкое. И не зря столько внимания уделяли безопасности. Ну и Господь с ними, что же до шахтеров – работа привычная, оплата превосходная, а если неизвестно, что именно ты добываешь… Оно не радиоактивное? Не ядовитое? Ну и прекрасно, все, что дальше – "меньше знаешь – крепче спишь".