Это(а) твоя жизнь
Шрифт:
– Ты женщина?! – возник в его голове недоуменный вопрос.
– А ты ожидал увидеть своего легендарного Цырэна, любитель сказок? – ответила она так же безмолвно мыслью на мысль – можешь называть меня Цырэнма, хотя это не так важно.
В нескольких шагах от Владимира Валентиновича стояло странное существо. По всему выходило, что это человек, а по обнаженному телу можно было судить, что женщина. Но похожа она была скорее на древний скелет, обтянутый желтой мятой кожей. Глаза глубоко запали, а крепкие серые зубы просвечивали в щель между тончайшими сухими губами. Длинные спутанные волосы цвета грязи, были завязаны в узел, чтобы не мешали. Большой их кусок был вырван с головы, и на его месте наблюдалась затянувшаяся рана. Такие же затянувшиеся рваные раны от когтей поверженного неподалеку противника располагались
– Что же, – решил про себя Хаданцев – значит что-то перепуталось в древнем сказании, исказилось, но я пришел сюда с определенной целью и доведу дело до конца, хотя мне и не очень приятно будет общаться с этим чудовищем.
– Да, согласна, сейчас я не очень привлекательна, – снова в мозгу заговорила Цырэнма с интонацией, отдаленно похожей на насмешку – впрочем, это ненадолго. От ран не останется и следа, а тело будет таким вкусным, что вряд ли какой-нибудь мужчина сможет от него отказаться. Извини, я сегодня болтлива, соскучилась по собеседнику, за столько-то лет! – и она улыбнулась. Лучше бы она этого не делала. Ухмылка смерти – только так можно было назвать этот оскал – так зачем ты здесь, человек?
Медленно опустившись на колени, Хаданцев произнес.
– Чтобы служить тебе, властительница! – и склонил голову.
– Хм, это очень кстати, – ответила женщина – фанатик, выбравший нужную сторону, всегда хорош под рукой, но сомневаюсь, что ты представлял себе службу такой, какой она будет. Если бы мы встретились позже, то ты смог бы долгое время доказывать мне свою верность, а сегодня мне от тебя нужно лишь одно – твой человеческий дух! И хочешь ты его отдавать или нет, для меня значения не имеет.
– Я готов! – подтвердил Владимир Валентинович – за тем и шел.
– Вот это сюрприз! – удивилась Цырэнма – добровольное пожертвование за идею, сути которой не знаешь, что может быть глупее для тебя, но лучше для меня? Это значительно облегчает дело, а то я устала бороться с этим лесным верзилой – указала она взглядом на распростертое тело медведя – тогда приступим!
***
Сарма, натворив бед, успокоился к вечеру. Через несколько часов дождь также замолчал. Яркий серебряный свет убывающей Луны проникал даже в самые дальние закоулки тайги. Кругом царили тишина и покой, не спали только те животные, которым было положено ночью бодрствовать – ежи, совы и волки вышли на охоту. Они шныряли по лесу в поисках добычи, чувствуя себя сейчас полноправными хозяевами ночи. Но что-то заставило насторожиться хищников – посторонние звуки, отвлекающие их от темных делишек.
По тайге медленно, от дерева к дереву, двигался человек. Почти голое тело его, прикрытое лишь какими-то оборванными тряпками, ярким пятном выделялось в белом свете Матери-Луны. От человека пахло кровью, что привлекало волков, следовавших на некотором отдалении за одиноким путником. Все тело его, руки, ноги, грудь, спина и выбритая голова были испещрены тонкими надрезами, в группах составляющих загадочные значки и рисунки. Человек был сильно ослаблен, потеряв через раны много крови, но продолжал идти. Его действия были похожи на механические, словно несчастный выполнял заданную программу. Одной рукой он опирался на стволы и камни, чтобы набраться сил для следующего перехода, другой прижимал к груди узорчатую шкатулку из красного дерева. Судя по всему, человек не испытывал боли и страданий, не охал, не вздыхал и не проявлял никаких эмоций, как робот, методично проделывая одни и те же движения. Дойдя до мостика через горную речку, человек остановился у его края, опустился на колени и задвинул шкатулку под перекладины, затем поднялся, вышел на середину перехода и, не раздумывая шагнул в бурный поток. Вода, поднявшаяся из-за прошедшего ливня, легко подхватила измученное тело и понесла его в вечный покой.
***
Через несколько дней в Хужире появился незнакомец. Он шел по широким пыльным дорогам поселка и не привлекал ничьего внимания – мало ли ходит туристов по землям Байкала. Голову покрывал капюшон, скрывавший лицо, но и это не было необычно – солнце напекало изрядно. Прохожий остановился у дома Хаданцева, тронул калитку, и когда та подалась вперед, прошел во двор. На ступеньках крыльца сидела девочка, ее разбитые коленки были густо намазаны зеленкой. Завидя вошедшего, она встала, продолжая держать в руке самодельную куколку из пестрых лоскутиков. Человек подошел ближе и посмотрел в глаза ребенка. Это были не детские глаза, в них отражалась серьезность, мудрость и глубокая печаль. Такой взгляд бывает только у тех, кто видел смерть. Девочка молча ушла в дом и вскоре вынесла сверток из белой ткани. Протягивая его незнакомцу, она произнесла всего несколько слов.
– Дедушка выполнил задание, и я верю, что он сделал это не зря.
Человек вынул из свертка шкатулку и, открыв ее, с трепетом достал из нее фигурку. Эта была деревянная статуэтка почти черного цвета в форме женщины – королевы в кожаных доспехах, держащей в руках взведенный арбалет, а голову венчала корона с тремя острыми зубцами. Около ног королевы стоял ощетинившийся волк.
– Твой дедушка сделал все правильно, Санжидма, – заговорил незнакомец – он Великий человек. А ты будешь его продолжением. Обучая тебя, он отдал часть своей души, которая будет жить в твоем сердце и разуме. Ты продолжишь его дело и станешь Великой шаманкой!
– Мы еще увидимся? – спросила девочка.
– Возможно, все возможно, – ответил незнакомец и, попрощавшись, вышел за калитку, унося с собой сверток из белой ткани.
Глава 2. Фрегат
Три года спустя.
…Интересно попробовать взглянуть на место, в котором находишься, глазами завоевателей. Представь себе отдаленный уголок Средиземного моря, где лазурная волна шумно накатывает на берег, оставляя за собой быстро исчезающую пену. Шуршат и щелкают друг о друга, перекатываясь, камни-голыши. Окаймляют сказочную бухту многоярусные горы, поросшие хвойным лесом. Туманная дымка марева палящего солнца стоит дрожащей стеной, а в ее толще, постепенно удаляясь, тают ряды скалистых хребтов. Они изменяют свой цвет от бледно зеленого вблизи и дальше, становясь серыми, в конце концов белеют, пока не растворятся в жарком воздухе, а самые высокие скроются в шапках взбитых сливок-облаков.
Покачиваются на воде рыбацкие лодочки и катера. В такую жару они давно уже стоят на якорях, и не скажешь, что всего несколько часов назад среди них кипела бурная жизнь. Рано утром, практически еще ночью, пока солнышко не выглянуло из-за гор, рыбаки выходили в море и, разбежавшись в разные стороны, забрасывали сети, ставили ловушки, тянули удочки. Туристы и отдыхающие в это время катались на катерах и яхтах вдоль берегов.
Сейчас суета улеглась и все попрятались в прохладной тени широколистных пальм и соломенных хижинах-шале. Кто-то, сидя под зонтиком кафе, наслаждался бокалом ледяного сока, а кто-то раскинулся на белоснежной кровати в каменных, отштукатуренных известью домиках с красными черепичными крышами, увитых цветущими розовыми и фиолетовыми цветами-лианами. Люди предавались блаженному отдыху, и только солнце продолжало свою работу, раскаляя камни, выжигая траву и рождая из моря облака.
Никто и не заметил, как на горизонте нарисовался корабль, а если бы даже кто и увидел, то скорее принял бы его за мираж. Широко развернув паруса, он подставил их легкому ветру и бесшумно приближался к берегу. Изначально размытый силуэт судна с каждой минутой проявлялся все четче. Совсем скоро его можно было хорошо рассмотреть. Это был настоящий фрегат – ослепительно белый с тремя мачтами, красивый и мощный как хищная птица. Ростр его был украшен фигурой женщины-русалки, протягивавшей вперед руки, а хвост ее уходил вниз по форштевню под киль. По сравнению с фрегатом все стоявшие в бухте туристические корабли, стилизованные под пиратские, выглядели нелепо.