Это было у моря
Шрифт:
— Хм, а я-то думал ты с этим завязала. Смотрю, заусенцы не изжеванные, ногти тоже вполне ничего, — бросил Сандор, оглядываясь назад и разворачивая Импалу, — Ну что, куда тебя везти? В вытрезвитель?
— А что, тут такие есть? — спросила Санса с опаской.
— Теперь — есть. В городе. Новая мэр решила, что у нас слишком много алкашей, чтобы мы могли отказаться от столь полезного учреждения. Итак?
—
— Хорошо, не хочешь возвращаться в усадьбу - поедем ко мне. Для обсуждения. Заодно пока приедешь в себя, а то тебя там оставишь одну — а ты опять начнёшь бедокурить. Ты же почти совершеннолетняя — кто тебе теперь запретит?
— Ты прав, никто. Обычно я сама отлично справлялась и в присмотре не нуждалась — ни разу за четыре года.
— Это делает тебе честь, — сказал Клиган, выезжая на дорогу в противоположном от ее дома направлении. — Не терзай себя — тут не как обычно. Эти встречи со скелетами в шкафу сильно бьют по нервам.
— Ничего мне не бьет по нервам. У меня вообще нет нервов. Я же сказала — я совершенно спокойна.
— Ага. И совершенно трезва. Послушай, я много лет сидел на этой отраве, ты мне мозги не запудришь. Никто не набуздывается и не садится за руль, чтобы просто поговорить по-приятельски со старым знакомым. Это абсурд. Не смеши меня. Тоже мне, супергероиня. Неприятно, да. Мне тоже, кстати. Ну, хочешь разрулить — разрулим.
Ехал он тихо, но дорога неожиданно быстро кончилась — они свернули направо, в поля. Тут Санса еще не была. Вдалеке мелькнули виноградники, и вскоре Импала, подпрыгивая на ухабах и поднимая кучу пыли, остановилась возле приземистого, вытянутого в длину строения. Это, что ли, его дом?
— Вот и мое жилище. Добро пожаловать. Вылезай.
Санса отстегнулась и выползла из машины. Ноги держали ее чуть лучше, чем возле магазина. Эффект алкоголя улетучивался, и она с ужасом поняла, что растеряла не только все свои заготовленные и отрепетированные фразы, но и всю решимость. Ну, и что теперь делать? Какие Иные дернули ее согласиться сюда поехать? И это еще вдобавок выглядело, будто она навязалась. Санса уже много лет не попадала в такие ситуации. Как раз со времен ее каникул на море.
Она искоса посмотрела на Сандора. Тот уже отпирал увесистый замок на двери — Боги, что за дичь!
— Ты идешь или нет? Или пришла охота размяться? Тут вокруг одни поля — гуляй на здоровье. Авось, протрезвеешь быстрее.
— Не хочу. Я сюда не для прогулок приехала.
— А для чего же? Ну да, серьезный
Санса нехотя потащилась ко входу в домик-колбасу. Ей страшно не нравилось то направление, в которое уходила их беседа. Игра шла по его правилам. На его территории. И все из-за дурацкой сцены с машиной возле магазина. Если бы не это — так ли бы он у нее запел! Сама виновата. И это идиотское вино. И Гэйвен тоже. Но если бы она исходно придерживалась плана не пить ничего, кроме воды, в ресторане, то и этого бы не было. Так что, как ни крути, все равно сама. Сандор пропустил ее вперед, зашел сам и затворил за собой дверь.
========== VII ==========
3.
И он говорит ей: «С чего мне начать, ответь,
— я куплю нам хлеба, сниму нам клеть,
не бросай меня одного взрослеть, это хуже ада.
Я играю блюз и ношу серьгу,
я не знаю, что для тебя смогу,
но мне гнусно быть у тебя в долгу, да и ты не рада».
Говорит ей: «Я никого не звал,
у меня есть сцена и есть вокзал,
но теперь я видел и осязал самый свет, похоже.
У меня в гитарном чехле пятак,
я не сплю без приступов и атак,
а ты поглядишь на меня вот так, и вскипает кожа.
Я был мальчик, я беззаботно жил;
я не тот, кто пашет до синих жил;
я тебя, наверно, не заслужил, только кто арбитры.
Ночевал у разных и был игрок,
(и посмел ступить тебе на порог),
и курю как дьявол, да все не впрок, только вкус селитры.
Через семь лет смрада и кабака
я умру в лысеющего быка,
в эти ляжки, пошлости и бока, поучать и охать.
Но пока я жутко живой и твой,
пахну дымом, солью, сырой листвой,
Питер Пен, Иванушка, домовой,
не отдай меня вдоль по той кривой, где тоска и похоть».
И она говорит ему: «И в лесу,
у цыгана с узким кольцом в носу,
я тебя от времени не спасу, мы его там встретим.
Я умею верить и обнимать,
только я не буду тебя, как мать,
опекать, оправдывать, поднимать, я здесь не за этим.
Как все дети, росшие без отцов,
мы хотим игрушек и леденцов,
одеваться празднично, чтоб рубцов и не замечали.
Только нет на свете того пути,
где нам вечно нет еще двадцати,
всего спросу — радовать и цвести, как всегда вначале.
Когда меркнет свет и приходит край,
тебе нужен муж, а не мальчик Кай,
отвыкай, хороший мой, отвыкай отступать, робея.
Есть вокзал и сцена, а есть жилье,
и судьба обычно берет свое