Это было в Коканде
Шрифт:
Наклонившись к Блинову, точно желая влезть к нему в душу, Юсуп горячо зашептал:
– Скажи одно слово! Только одно! Веришь Хамдаму или нет? Одно слово. Одно: да или нет?
Блинов, взглянув на Юсупа, сказал:
– Нет.
– И сейчас же поспешно прибавил и даже погрозил пальцем: - Но это между нами. Оснований для этого нет. Мало ли что я могу думать? А может, я ошибаюсь? Понятно?
– Понятно! Спасибо!
– ответил Юсуп и рассмеялся. Будто камень упал у него с души. Но решение его не изменилось, а, наоборот, еще более окрепло. Теперь
– Возьму все на себя. В такое дело никто мешаться не может. Все они боятся. Чувствуют так, а поступают не так…»
Для виду он поговорил о подробностях своей командировки в Бухару и, условившись обо всем, подошел к Василию Егоровичу и крепко обнял его, сказав еще раз:
– Спасибо, спасибо!
Прощаясь, он сказал, что сегодня же вечерним поездом направится в Беш-Арык, чтобы забрать оттуда свои вещи.
– Нет, этого не надо, - твердо заявил Блинов.
– Зачем? Вещи тебе привезут в Коканд.
– Я должен поехать… - Юсуп запнулся, - проститься с друзьями.
– Дальние проводы - лишние слезы, - улыбаясь, сказал Сашка.
– Не поедешь!
– сказал Блинов, заволновавшись. Его большие уши порозовели.
– Приказ есть приказ. И я не отменю его.
В кабинете наступила тишина.
Юсуп умолк, лицо у него будто съежилось.
– Резаться, что ли, хочешь?
– вдруг неожиданно спросил его Блинов.
Юсуп молчал.
Он опустил глаза, ресницы у него задрожали. Ему казалось, что все в нем кипит, как в котле. Теперь ему стало ясно, что его просто принуждают покинуть эти места. Он не раздумывал, из каких это делается соображений, хорошо это или плохо. Он был вне себя.
– Прощай!
– сказал Блинов и, чуть улыбаясь, протянул ему руку.
– Не горячись, потом всю жизнь раскаиваться будешь!
Юсуп ответил ему пожатием. Юсуп и Сашка пошли из кабинета. При выходе Блинов на секунду остановил Сашку, сказав:
– Смотри!
– Да уж… - пробормотал Сашка, показывая и глазами и губами, что за него пусть Блинов не беспокоится, что он не выпустит Юсупа из-под своей опеки.
– Увидимся еще!
– крикнул Блинов с порога. Он проводил их до дверей своего кабинета.
Но увидеться им так и не пришлось. В этот же день Блинова вызвали по срочному делу в Ташкент. А когда он вернулся, их уже не было. Сашка сдержал слово, данное Блинову: он не отходил от Юсупа ни на шаг до тех пор, пока они не попали в Бухару.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
1
Лихолетов вместе с Юсупом попал в особую сводную бригаду. Через два месяца после отъезда Лихолетова из Коканда Варя тоже перевелась в особые отряды и очень скоро устроилась на санитарную службу в лихолетовский полк.
Двадцатый и двадцать первый годы прошли
Лихолетов по этому поводу смеялся над Юсупом:
– Ну, а теперь кто виноват: опять Хамдам?
Юсуп отшучивался, хотя убеждения своего в отношении Хамдама не менял. Но иногда, при получении писем от Блинова, в которых Блинов писал о добросовестной работе Хамдама, Юсуп начинал сомневаться в своих подозрениях. Ненависть к Хамдаму постепенно затухала, ослабла. А боевая, полная опасностей и лишений жизнь приглушала все то, что казалось раньше таким серьезным и важным, тем более что каждый текущий день приносил свои новости, не менее волнующие.
С уходом эмира вражеские гнезда не распались. Басмаческие конные отряды прятались всюду - и в горах и в степи. Организованные по казачьему образцу, они легко передвигались, избегая встречи с военными частями, и, вечно беспокоя наши тылы, нападали на советских работников и продовольственных агентов, резали их, уничтожали телеграфную связь, сжигали селения, посевы и превращали дехкан в нищих. Чем меньше было басмачей, тем отчаяннее они становились. Не было таких дел, которые испугали бы их. В бандах оставались только самые закоренелые, самые яростные головорезы.
Жизнь бригады протекала по-походному, в сражениях. Было поймано немало шаек и отдельных курбаши, предупреждено огромное количество басмаческих налетов.
Вместе с Лихолетовым Юсуп нес все тяготы этой жизни. Время катилось незаметно. Жили дружно. Случались, конечно, между командирами кое-какие стычки, недомолвки, но тот, у кого сдавали нервы, быстро отправлялся в отпуск, и таким образом, по выражению Лихолетова, «очищалась атмосфера».
Несмотря на вечную кочевку, Юсуп начал учиться. Варя давала ему уроки русского языка, литературы, арифметики, истории, географии. Стоило полку осесть где-либо недели на две, на три, как Юсуп все свободное время проводил в занятиях, не вылезая из сакли. Варя относилась к этому делу восторженно, увлекаясь успехами своего ученика.
Поздней осенью 1922 года эти занятия неожиданно прекратились. Юсуп получил от Блинова путевку на военные курсы в Москву. Юсупа проводили, и жизнь на пограничной линии опять потекла по-прежнему. Изо дня в день шли непрерывные поиски шаек и столкновения с басмачами.
Богатый край за это время руками бандитов был превращен в развалины, разорены хлопковые поля, разрушены железные дороги, расхищено имущество заводов. Народ чувствовал, что до тех пор, пока басмачи существуют, ему не вернуться к человеческой, спокойной жизни. Жители кишлаков и городов на всех общественных собраниях единодушно требовали окончательного уничтожения басмачества.