Еврейский вопрос: Беседы с главным раввином России

Чаландзия Этери

Православные христиане верят в непорочное зачатие, а их оппоненты говорят: «Как такое может быть?» Только представьте, как молодая девочка приходит к маме и рассказывает, что она ни с кем не спала, но оказалась беременна. А мама слушает эту чудесную историю и верит ей. Такой сюжет просто невозможен в жизни, даже если мать ревностная и православная христианка. И тем не менее религиозные люди верят в непорочное зачатие, а разумные ищут объяснения.

Или, например, из Библии следует, что Всевышний создал Адама взрослым человеком, вполне дееспособным мужчиной, которому требовалась жена. Мы не найдем никаких упоминаний о младенческом или детском периоде первого человека. Не будет трогательных рассказов о том, как его кормили из соски или качали в колыбели. Естественно, у скептиков возникает вопрос: «Как же так, сразу взрослый человек? Это же невероятно, невозможно и противоречит

человеческой логике!» И действительно, если апеллировать к ней, то сюжет получается совершенно невероятный. А с другой стороны, чем убедительнее теория большого взрыва? Все равно никто не может сказать, что его спровоцировало и что произошло за микросекунду до него.

Конечно, подобные вопросы вызывают массу споров. Пишутся книги, устраиваются круглые столы, обсуждаются всевозможные теории и доказательства. Но, возможно, многие вещи просто невозможно постичь человеческим рассудком, их надо уметь принять. Хотя это и непросто.

Лично для меня многое объясняет вера в промысел Всевышнего и законы, в соответствии с которыми существует созданный им мир. Мы все знаем, что сверху вниз легко падать, а снизу вверх на такую же высоту подпрыгнуть невозможно (конечно, если вы не олимпийский чемпион по прыжкам с шестом). Мы знаем, что реки текут в том направлении, в каком их направила природа, и, чтобы их повернуть, нужно поставить плотины, то есть грубо и насильственно вмешаться в логику жизни. И то, что человек порой не считается с законами природы, выступает против воли Всевышнего, становится причиной многих бед и несчастий.

В свое время я работал на строительных объектах и помню, как в процессе строительства дома вырубалось все вокруг, хотя, наверное, можно было бы оставить часть тех деревьев, которые росли там веками. Но нет – они мешали подъезду техники, строительным работам, еще чему-то, проще было загнать бульдозер, спилить и выкорчевать все на корню. Так происходило и происходит сплошь и рядом и сегодня. Мы настаиваем на своем, а потом удивляемся, почему реки выходят из берегов и в природных катаклизмах гибнут люди. На мой взгляд, Всевышний все предусмотрел, и мир, созданный Им, очень гармоничен. Все разумно устроено на планете, и человеку нужно только реалистично, бережно и дальновидно подходить к освоению Земли. К сожалению, мы поворачиваем реки вспять, вырубаем леса, варварским образом разрабатываем полезные ископаемые, уничтожаем животных. Другими словами, не уважаем Божественный замысел, живем сегодняшним днем и совершенно не заботимся о будущем. Что будет с человечеством через 100–200 лет и будет ли оно вообще существовать – большинство из нас, к сожалению, совершенно этим не озабочено.

Человек и вера

Мне кажется, плохо, когда человек разочаровывается и теряет веру. Потому что если он еще не пришел к ней, всегда есть надежда, что он испытает эту потребность, почувствует внутреннюю необходимость в вере и, так или иначе, придет к ней. С тем, кто разочаровался и отошел, намного сложнее.

По-разному люди приходят к вере. В Советском Союзе система странным образом способствовала обращению евреев в иудаизм. Человек хотел уехать в Израиль, а его не отпускали. Выгоняли с работы, никуда не брали, и он от нечего делать начинал слоняться вокруг синагоги. Так по субботам там собирался импровизированный религиозно-информационный клуб, в котором можно было узнать обо всем на свете: кому дали разрешение на выезд, кому отказали, кто кому позвонил из Израиля, кто от кого получил письмо и т. д. Сплетни, знакомства, сватовство. Такое чисто еврейское сборище, общение внутри которого давало массу перспектив и полезной информации.

Потом кто-то из любопытства стал заходить в синагогу. Молодые ребята заинтересовались происходящим внутри. Кто-то начал ходить на занятия, учиться, кто-то просто пересидел смутное время, а заодно и познакомился с традициями. Были и те, кто по-настоящему прониклись и позже стали серьезными религиозными людьми.

Бывали анекдотические случаи. Звонок. Беру трубку и по голосу слышу, что говорит очень пожилой человек. «Хотел бы прийти в синагогу, пообщаться, посоветоваться, у меня такие-то и такие-то проблемы». Отвечаю: «Конечно, приходите». – «А где вы находитесь?» Я уточняю: «Вы, наверное, не из Москвы?» – «Да нет, я москвич, семьдесят шесть лет здесь живу». Почти восемьдесят лет еврей живет в Москве и не знает, где в городе синагога!

Вера – это очень мощная и одновременно очень хрупкая субстанция. Здесь легко все разрушить, восстанавливать всегда крайне сложно. Недаром Моисей сорок лет водил евреев по пустыне. Рукой было подать до Святой

земли, но они сорок лет крутились вокруг да около. Нужно было, чтобы умерло целое поколение, чтобы выросли люди с новым мышлением, которые смогли бы воспринять идеи Моисея. И у нас в стране, боюсь, происходит то же самое. Нет, конечно, я совсем не желаю поскорее умереть поколению наших стариков, пусть все живут долго и счастливо. Я сам сохранил в себе черты советского человека, как и другие люди моего поколения. Но, тем не менее, будущее, и это нормально, за молодыми, за теми, кто придет через десять, двадцать лет руководить страной и жить в ней. И тогда многое изменится. Во всяком случае, я на это надеюсь.

В перестроечные годы большое количество евреев крестились. Тогда многие популярные люди приняли православие, это стало модным и приобрело массовый характер. Однажды ко мне пришел известный журналист, и мы с ним разговорились на эту тему. Он сказал, что у него много друзей евреев, которые, как он неожиданно узнал, стали православными. Сначала он был изумлен, а потом понял, что это произошло потому, что они практически ничего не знали об иудаизме. Благодаря советской идеологии в их сознании закрепилось только то, что еврей – это плохо. Может, кто-то принял православную веру из карьерных соображений, но была и другая, гораздо более весомая причина. Как раз в те годы появился авторитетный и выдающийся человек, священник Александр Мень. Интереснейшая личность. Не подпасть под его влияние было очень сложно, особенно если у тебя не было никакого собственного фундамента. Люди, не имевшие никакой религиозной принадлежности, слушали его, проникались магией личности и становились христианами. У него очень многие крестились, в том числе и евреи. Я не могу сказать, хорошо это или плохо, – это неоднозначно. Потому что, да, с одной стороны, человек пришел к Богу, и это прекрасно, а с другой, чего тогда стоило его происхождение? Оказалось, что его воспитание, семья, предки, традиция, культура – все это не имеет никакого веса. У него не было прошлого, и нескольких доходчивых проповедей умного человека хватило для того, чтобы он стал православным.

Но это происходило и происходит не только в православии. И в синагогу приходят христиане и говорят, что хотят стать иудеями, и в мечетях полно людей других культур, которые хотят принять ислам. Очень редко, когда человек говорит: «Я православный, русский человек, хожу в церковь, но чувствую – это не мое. Осознал, что не понимаю, не принимаю, но хочу найти свою веру». Это позиция глубоких людей, которые, как правило, болезненно переживают возникшие сомнения. А подавляющее большинство тех, кто кочует из конфессии в конфессию, мало о чем печалятся и часто сами и не понимают, что и зачем им надо. Говорят: «Иудаизм – это круто!», а начинаешь с ними разговаривать, оказывается, они даже Новый Завет не открывали. Пришли однажды в церковь, послушали богослужение, а оно на старославянском – непонятно и утомительно. Зашли в синагогу – там тоже все непонятно (служба идет на иврите) – но как-то все и веселее, и не так долго, и хор поет – ага, мне это нравится! Оцениваются какие-то внешние вещи, но сами люди внутренне ничем не проникаются.

Других часто, напротив, отталкивает обрядовость любой религии: и христианской, и мусульманской, и иудейской. Часто заявляют: «Да, я верующий человек, но в церковь не хожу, мне не нравится официоз». Такие люди в большинстве своем говорят, что вроде во что-то верят, но по-своему, без обязательств и лишних сложностей. А быть верующим человеком в полном смысле этого слова непросто, это своего рода зависимость, подчиненность, обязательства, которые верующий берет на себя и старается неукоснительно выполнять. Конечно, много проще верить во что-то неуловимое и рассеянное в воздухе, чем каждый день в положенный час вставать к молитве.

Те, кто осознанно приходит в новую религию, внутренне очень сильно меняются. Причем не так важно, куда именно пришел человек – в церковь, синагогу или мечеть. Если он проникается верой, он становится добрее, мягче, более расположенным к людям, независимо от их религиозных убеждений. Он уважает веру другого человека, но хочет, чтобы и с его верой считались. Сегодня это совершенно необходимо, потому что практически нет монотеистических государств, в которых все жители без исключения были бы одной национальности или одного вероисповедания. Как правило, есть национальное большинство и официальная государственная религия. В России бок о бок живут люди более ста национальностей и представлены практически все существующие в мире религии. Как это все может сосуществовать? Только в мире и уважении к традиции другого человека.