Фанатизм
Шрифт:
– Вань, это же серьезно! – сказала о том же Ирина. – Мы с такими делами сталкивались, люди из мести на все готовы. Может, это и раньше… она была?
– Если у нее психика подорвана.., – начал Витька.
– Все, прекратите! – Горчаков отвернул картину к стене. – У Сени сегодня праздник, премьера. Он репетировал, Гамлету трендовую прическу делал, а вы…
Я засмеялась.
– И не говорите, – посетовал Сеня. – Этот Мякишев – неуправляемый какой-то парень. То камзол ему тесен, то панталоны узки!
– Эй-эй, давайте! За камзол Гамлета!
После этого вечера было тоскливо. Я позвонила Бусыгину.
– Сергей Сергеевич, что вы делаете? Спите?
– Нет.
– Почему не приезжаете?
– А что случилось?
– Прошла премьера «Гамлета».
– Тогда приеду.
Майор хорошо помнил мой адрес. Я встретила его в прихожей и поцеловала в губы. Не хотелось быть одной.
– Как в театре?
– Все убили всех. Но убили красиво. Сеня Бородин ставил.
– Знаю такого. Был он у меня на допросе. Сказал, что Горчаков открыл ему целый мир настоящей красоты и красивых эмоций.
– Интересно, как он сексом занимается. Наверное, как-то особенно красиво.
– Я спрошу, – заверил Бусыгин.
Мы посмеялись. Майор уже не казался мне склочным старикашкой. Одежду он стаскивал быстро. Хотел меня. Это льстило.
И мы не говорили обо всякой ерунде, на которую смотрели под разным углом зрения и которую измеряли разными линейками, мы вообще не говорили. Ни о любви, ни о красоте, ни о нормальных или ненормальных эмоциях. Мне хотелось забыть все лишние разговоры, все вычурные декорации, все неестественные постановки.
А потом я встала с постели, нашла на кухне остатки вина и допила прямо из бутылки. Было сумрачно, пусто и немо, хотя я была не одна. И было все очень некрасиво, очень. Связь без чувства с немолодым и некрасивым мужчиной была самой некрасивой, самой фальшивой постановкой в моей жизни.
16. ДОПРОС
Представьте, как я удивилась, когда меня снова вызвали в милицию.
К тому времени надоело уже все – особенно разговоры об эпидемии, которая то ли была, то ли ее не было изначально.
– Вы чего это, Сергей Сергеевич, соскучились? – спросила я недоверчиво.
– Тебе зайти надо, – ответил он неожиданно серьезно.
Пришлось отпрашиваться у главного редактора.
Есть сегменты реальности, которые никак не изменяются во времени. Кабинет Бусыгина в этом же виде – с этими же столами, обоями и шторами – существовал и в СССР, и во время перестройки, и после. Ничего не изменилось: шторы не заменили на жалюзи, а шариковые ручки – на гелевые.
Я поцарапалась в дверь после полудня. Бусыгин был на месте, его помощник тоже привычно шаркал ногами
– Это не к вам грузовик с компьютерами поехал? – спросила я старлея.
Бусыгин сделал ему знак выйти, не дожидаясь его реакции. Я присела на стул перед столом майора.
– Что случилось, Сергей Сергеевич? Лицо у вас серьезное.
– Давай-ка, Соня, расскажи мне про «Гамлета» подробно.
– Я же вам вчера рассказывала.
– А теперь нужно в деталях.
– Ну, расскажу, если вы из школьной программы не помните. Рядом с Эльсинором, королевским дворцом Дании, солдаты несколько раз видели призрак, который был похож на покойного короля. «И в тех же латах, как в бою с норвежцем, и так же хмур, как в незабвенный день, когда при ссоре с выборными Польши он из саней их вывалил на лед». Об этом сообщили Гамлету, и он решил встретиться с призраком отца. Призрак рассказал, что его дядя, теперешний король, Клавдий, подло убил его. И призрак завещал сыну отомстить за его смерть. Гамлет был настолько шокирован, что его стали принимать за сумасшедшего. А Клавдий, «кровосмеситель и прелюбодей, врожденным даром хитрости и лести (будь прокляты дары, когда от них такой соблазн!) увлекший королеву к постыдному сожительству с собой»…
– У Горчакова после спектакля вы до которого часу были? – перебил Бусыгин хорошую цитату.
– До одиннадцати, может. Я ушла, но народ еще оставался.
– Ничего особенного не случилось?
– Ничего такого, кроме того, что картину ему порезала его бывшая, Илона. Распорола ножом свой портрет – не доставайся же ты никому, типа. И обещала погром ему устроить, облить все бензином и сжечь. Всех это расстроило.
– В отместку за то, что он ее бросил?
– Наверное. Но он с ней просто время проводил, у него планов никаких серьезных не было, я вас уверяю. И до Илоны – Оксана была, тоже такого типа, только модель – вообще склочная девица, но та сама его бросила: денег-то у Горчакова не густо. А Илона при бабках – отец и брат в Германии бизнесом занимаются, сюда автомобили ввозят, самый эксклюзив. Там круто все.
– Кто тогда был у Горчакова?
– Да все. Мы все.
– И в каком порядке вы разошлись?
– В порядке очередности.
– Я бы посмеялся, Соня. Но знаешь, как было на самом деле? Вы все сидели, выпивали, обсуждали рваную картину и Илону. Потом разъехались по домам. Но кто-то один не поехал домой, а поехал к Илоне. Он знал, где она живет. Он дождался ее из клуба. Он вошел с ней в квартиру и столкнул ее с лоджии. Она упала на тротуар и разбилась. А в крови у нее – чего только не было, коктейль. И вроде как она сама вывалилась – спьяну, под газом, от несчастной любви. То есть в состоянии алкогольного опьянения и депрессии. Так все выходит.