"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Что до чинов, орденов и прочего, то великие князья Николай и Михаил пообещали бывшему высокопоставленному врагу, если тот изъявит желание, полностью восстановить его уже на русской службе. Откуда здесь взялись царевичи? Отец в Севастополь прислал, отписав до этого Меншикову: «Сыновьям Моим, Николаю и Михаилу, дозволил Я ехать к тебе; пусть присутствие их при тебе докажет войскам степень моей доверенности; пусть дети учатся делить опасности ваши и примером своим служат одобрением храбрым нашим сухопутным и морским молодцам, которым Я их вверяю».
А я прямо сейчас вверяю будущее в руки моих бойцов, уже готовых к вылазке и прочим тайным операциям. Вот только ночи глубокой дождемся, и сразу в бой.
Глава 17
Каждый
– Маркела! [286] – слышится на бастионе голос сигнальщика.
Все, кто стоит в этот момент времени на площадке, немедленно припадают к земле. Напрасно. Бояться нечего. Вот и сигнальщик подтверждает, по полету определяя, куда именно упадет бомба.
– Не наша! – кричит он. – Армейская!
Пауза секунд в десять – и новый крик, предостерегающий относительно следующей английской «гостьи»:
– Берегись, наша!
Миг – и бомба со злобным шипением разбрасывая искры, вертится посреди лежащих на земле матросов и солдат. Однако в их рядах тоже имеются свои знатоки артиллерии.
286
Жаргонное название мортиры.
– Не ховайсь, померла! – заверил всех старый Даниленко, заметивший, что трубка погасла. Тут же Кошка подхватывает бомбу и, изображая лису, визгливо говорит ей: «Колобок, колобок, я тебя съем». Раздается смех. Из своей «конуры» тут же высовывается Кутров.
– Что это там так расшумелись?! – спросил он. – Послать прислугу по орудиям!
– Есть! – отзывался комендор, и несколько матросов тут же подбежали к ближайшей пушке.
– Чем заряжено? – интересуется Кутров.
– Бомбой.
– Ну, валяй!
Словно огромный многопудовый чугунный дракон, орудие исторгло из «пасти» огонь с зарядом и отпрыгнуло назад, обдавая прислугу горячими клубами дыма. Бомба унеслась к каменистому вражескому валу. Бритые бойко отвечают не одним, а сразу десятью выстрелами. Сигнальщик едва успевает кричать:
– Бомба! Не наша! Пушка! Берегись! Граната! Маркела! Жеребец!
– Не части, Митроха! – кричат ему матросы. С вражеской стороны отчетливо слышен звук, напоминающий наше русское «ура».
– Черт возьми, уж не думают ли они идти на штурм?! Эх, раскутились, – рассуждает «барбос» Кутров, окончательно выбравшись наружу из своего жилища. – А ну-ка, ребята, угостите их картечью!
– «Капральство» бы ему послать для порядку! – мечтательно заметил Кошка в надежде на редкое, но порой эффективное зрелище. «Капральством» у солдат называлось чисто матросское изобретение. Заметили однажды флотские, что неприятель посылает иногда вместо бомб бочонки с порохом и деревянными обрубками, к которым привязывались по четыре гранаты. Глядя на эти «букеты» (так их у нас прозвали), находчивый Кошка придумал штуку похитрее: взял жестяной цилиндр с деревянным дном, вложил туда штук двадцать пять гранат, и этот снаряд пустил из пятипудовой мортиры. Снаряд ухнул в неприятельскую траншею, рассыпавшись в виде целого ряда светящихся звезд-взрывов. Конечно, на дальнее расстояние он не действовал, но, залетев в траншеи или в минные воронки, мог при удачном попадании наделать много бед. Впрочем, из-за больших затрат и далеко не всегда ожидаемого результата начальство запрещало посылать «капральства», но иногда из любопытства допускало
– Можно и «капральство»! Давненько не пускали!
Сказано – сделано. Мортира отпрыгивает назад, букет ярких звездочек на мгновение освещает неприятельскую траншею. Несколько гранат попадают прямо в минную воронку. Оттуда с громкими «факами» выскакивают ошалевшие британские саперы. Наши пулеметчики не дремлют и тотчас срезают троих.
– Берегись, граната! – снова раздается крик сигнальщика. С этого момента заваруха начинается уже для нас. Уже кричат: «Носилки!» – и двое матросов несут Фадеева – у него нога перебита у живота и держится на одной лишь коже.
– Простите, братцы! – хрипло говорит он и теряет сознание.
Ну вот, доигрались артиллеристы-экспериментаторы. Накрылась наша ложная атака. Кажись, прав Курлов: после такой артподготовки враги обычно начинают лезть вперед на штурм. Только бы у пластунов все вышло с диверсией. С остальным форс-мажором мы как-нибудь да справимся.
На это, во всяком случае, надеюсь.
Не хочу себя ругать и осуждать, но я совсем не разбираюсь в людях. Иной раз сильно недооцениваю возможности других, а затем тут же расплачиваюсь за это. Казалось бы, научен уже горьким опытом, когда фулюган по имени Мишка Власов с легкостью обманул меня, взрослого дядьку, вышвырнув на время из физоболочки в Августовских лесах. Теперь вот новая подляна и удар в спину. И от кого! От человека, пусть и немного диковатого и импульсивного, но образованного, честного, благородного, в пансионах и университетах воспитанного. Могли бы меня ради приличия на дуэль вызвать, господин Лермонтов, а поступили, словно абрек какой-то. Налетели в ночи с кинжалом в руке, в спину ударили, оглушили, скрутили путами и теперь куда-то ведете.
А началось «пленение» примерно через пять минут после начала обстрела. Я укрылся в блиндаже, прислушиваясь, как снаружи сквозь грохот пушек, рева, визга и шипения вражеских ядер и бомб раздавались крики:
– Валяй!
– Товсь!
– Не донесло!
– Жеребец!
– Гранату!
– Ядро!..
Однако вскоре и их напрочь заглушила канонада. Ее удары все возрастали и возрастали. На миг мне начало казаться, что вражеская артиллерия разобьет бастион, разметает его в разные стороны вместе с защитниками. Короткая передышка, и на Севастополь попрет вражеская пехота с танками, чтобы пройти по перепаханному «полю», из которого торчат изуродованные тела и конечности, обломки ружей, пулеметов, камней, бревен… Стоять! Откуда у союзников танки? Выдумываете вы все, гражданин Крынников, фантазия у вас разыгралась. Лучше уж следите за господином Лермонтовым… Поздно… Вы снова астральный придаток к душе истинного хозяина этого тела, и прямо сейчас бунтарь Лермонтов одним рывком выскочил из блиндажа. Очень вовремя. Очередной взрыв смял строение, превратил его в бесформенную груду. Что теперь? Ничего. Дотянувшись до маузера (мне его Фадеев сберег еще с Альмы), неэкономно высадил поэт оставшиеся патроны в ночь, а после рванул к пулеметчикам. И вместе с ним вся окружающая обстановка ускорилась до темпа реактивного истребителя, традиционно превратившись в одну большую малопонятную хрень из всевозможных наслаивающихся друг на друга эпизодов. Если их собрать, то почти наверняка получится безумный немой мультик для «Спокойной ночи, малыши» под названием «Сказ про то, как кто-то вместо Крынникова подвиги совершал». Часть вторая. Но последняя ли? Про то не знаю, а смотреть приходится.
И вот уже отважный потомок гордых шотландцев, этот Уильям Уоллес новоявленный, хватается за ручку картечницы и начинает раскручивать бешеную карусель смерти. Раскручивание продолжается недолго. Где-то справа вдалеке ярким фейерверком вспыхивает букет взрывов. Неужто пластуны сдюжили? Похоже на то. Вот только врагов эта пакость не впечатлила совсем, а потому Достоевский с Толстым и мои пулеметчики едва успевают сдерживать натиск вражеской пехоты. Откуда она тут взялась и сразу столько? Вопрос открытый, как и его решение…