"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
«– Мы ведь уже на Берлин нацелились, как тут этот Петров явился, – рассказывал мне Валерка Морковин. – Но людей убедили сначала предкам помочь, а после и Гитлера в его логове на месяц-другой пораньше достать. Хотя скажу тебе откровенно, что поначалу трудно было мне и остальным. Сколько лет уже при Николае жили, привыкли, а тут раз – и сразу в сорок первый…»
Понимаю Валерку. Сначала был он борцом Иваном Заикиным, а стал полковником Евгением Жидиловым, когда того еще только назначили командовать 1-м полком морской пехоты Черноморского флота. В кого «угодили» остальные «форточники», могу только догадываться. Мне они до сих пор не раскрылись,
Ну и пусть конспирация. Может, ждут, когда со дня на день в Севастополь из Питера приедет цесаревич Александр, и тогда…
Посмотрим, что тогда. Авось и узнаю еще кое-чего.
Не перестаю удивляться Гончарову, снующему туда-сюда по госпиталю. За последние несколько… Короче, невесть сколько его уже не видел. Как-то выпал он из моего поля зрения, но теперь снова попал, с филигранностью компьютерной программы умудряясь перемещаться в лабиринте больничных коек и лежанок. Изменился он. Сильно изменился. От прежнего добродушного неуклюжего «медвежонка» не осталось и следа. Теперь передо мной энергичный, подтянутый, верткий, быстрый в движениях работник, раздающий санитарам указания и подбадривающий раненых.
– Михаил Юрьевич, как вы себя чувствуете? – это он мне.
– Как видите, неплохо, – ответил я. – А когда достану экзоскелетон, так и вовсе начну бегать, словно Маленький Мук в чудо-тапках по стадиону.
– Что, простите?
– Ничего, Иван Александрович, ничего. Просто ко мне влетело очаровательное привидение. Приезжайте срочно, я хочу о нем поведать миру.
– ???
Оставляю Гончарова в недоумении, а сам ковыляю на костыле к выходу из госпиталя. Хорош генерал! Левой руки нет, нога левая в гипсе, скорость перемещения ниже средней. Положеньице так себе, но держусь. Должен же я дождаться нашей победы в этой войне и выполнения обещания Петрова. А вот и он сам пожаловал, меня тут же тормознул.
– Михаил Юрьевич, куда же вы?
– Подышать свежим воздухом.
– Повремените. Сюда вот-вот должны прийти важные гости…
Что такое? Выясняется новость: цесаревич Александр, оказывается, три дня уже как в Севастополе живет. Тайно приехал в город под видом обычного офицера и вполне осмотрелся. Зачем весь этот маскарад? Опять же ради конспирации. И теперь тоже ради нее я занимаю свободный стул в углу и тихо жду прихода Александра с братьями. Странно, что за прошедшие дни царевич в госпитале не побывал, но не мое это дело. Я усмехаюсь, когда, словно взъерошенный кот, в госпиталь буквально влетает Кошка. Царских сыновей увидал матрос. Сюда царевичи идут… Входят. Михаил, Николай… А вот и Александр. Интересно, когда начнет царствовать? С марта будущего года, как «уже случилось», или позже? Большой вопрос. Судя по тому, что мне рассказывает уже сам Александр, когда официальная часть встречи осталась позади, отец чувствует себя хорошо и намерен довести войну до победы. Как и всем севастопольцам, царю уже известно, КТО именно значительно приблизил эту победу. Александр тоже знает и не скрывает радости:
– Они, конечно, немного странные и порой резки во взглядах, но после минувшего дела всякие противоречия у нас исчезли. Теперь лишь о победе помышляем. Батюшка очень ее ждет.
– Мы обязательно победим, но пока гордые бритты все еще сильны на море, да и Франция сдаваться пока не торопится.
– Позволю не согласиться. Англия уже не столь вольно хозяйничает со своим флотом, нежели прежде, а Франция… – цесаревич
Припоминаю и я эту историю. Гришка однажды рассказал. Дело было в 1814 году. Наша армия вошла в Париж, Наполеон разбит, но все еще опасен. Об этом знает и тогда еще совсем юный Николай, уговоривший матушку отпустить его к старшему брату в заграничные походы. И вот, будучи в Париже, зашел будущий император Всероссийский в Дом инвалидов. Там ему попался французский сержант с лицом в рубцах и на двух костылях. Естественно, начался разговор о минувшей кампании, о провале наполеоновской авантюры, о катастрофе Великой армии.
«– В каком деле вы ранены? – спросил Николай сержанта.
– При Березине, – ответил тот и тут же добавил: – Казаки меня порубали, да мы упали вместе. Они не поднялись, а я тут с обмороженными ногами. Что нам нужно в вашей России? Дьявольская страна. В нее легко входить, а если выйдешь, то в Инвалидный дом…»
– Ну, в Инвалидный дом нынешние французские вояки вряд ли попадут, – предположил уже я. – Расстояние от Крыма до Парижа даже по морю неблизкое, а добираться вплавь и того дальше…
Тут я не иронизирую и знаю, о чем говорю. Петров рассказал, как четыре черноморских «Щуки» все из того же 1944 года устроили вражескому флоту грандиозное избиение с потоплением. Так что в Евпатории у интервентов сейчас трагедия…
– Господа, господа! Не желаете ли сделать дагеротипный снимок на память?
Вот те новости. Никогда бы не подумал, что тихоня Гончаров за время нашего пребывания в Севастополе еще и фотографом заделался. И все же вместе с великими князьями, Пироговым, Петровым, Кошкой, Дашей, сестрами милосердия вижу я, как наш писатель возится с агрегатом, напоминающим старинный громоздкий деревянный «гармошечный» фотоаппарат на треноге. Ну, сейчас Гончаров прекратит возиться и скажет: «Внимание! Отсюда вылетит птичка!» Вот только ничего такого не случилось. Взявшись за какую-то скобу, Гончаров на несколько секунд посмотрел на всех нас, и я узрел, как с ним произошла разительная метаморфоза. Обычно буднично-равнодушный взгляд сделался злым, как у Дюдюки Барбидокской. «Все равно я испорчу им праздник!» Именно так, а не иначе.
Взгляд на какое-то мгновение встретился с моим, и меня словно током ударило. Штерн! И ошибки быть не может. Слишком хорошо я запомнил эти огоньки и ухмылку всесильного безумца. А теперь…
Если разум и начал лихорадочно задавать какие-то вопросы, то ярь на такую роскошь поскупилась. Словно катапульта (с допопорой на костыль), она немедленно отправила тело вперед в длинном прыжке. И напутствия вдогонку добавила, больше похожие на пинки. «Допрыгни! Успей! Не дай сотворить Штерну очередную пакость! Спаси людей! И простых, и важных! ВСЕХ!»
Когда огонь, куски чего-то острого и боль вонзились в тело, а кромешный мрак обрушился на сознание, эти «пинки» остались невообразимо далеко позади.
Успел ли я? Не уверен, но в одном убежден точно: я ничего не делал и не делаю зря.
Глава 19
– Где я?
– Ах ты, господи, царица небесная! Очнулся наш кормилец!
– Пелагея… Ты, что ли?
– Я батюшка, я родненький! Ты лежи, лежи, я сейчас доктора позову! Он как раз пришел!..