Французская демократия
Шрифт:
Чтобы добиться уменьшенія работы, которой они притомъ еще должны добиваться, чтобы возвысить задльную плату и успокоиться на сносномъ status quo, рабочіе соединяются не противъ однихъ только предпринимателей; въ нкоторыхъ мстахъ они соединяются противъ конкурренціи работниковъ–чужестранцевъ и не допускаютъ ихъ въ свои города; они единодушно возстаютъ противъ употребленія машинъ, принимаютъ мры противъ допущенія новыхъ учениковъ и, чтобы добиться своего, наблюдаютъ за своими хозяевами, запугиваютъ ихъ, учреждая надъ ними невидимую, неодолимую полицію.
Съ своей стороны хозяева не остаются въ долгу въ отношеніи рабочихъ: тутъ идетъ борьба капитала съ наемщиною, борьба, гд одолваютъ туго набитые кошельки, а не густыя массы. Кто легче перенесетъ остановку работы – сундукъ ли хозяина или желудокъ работника? Теперь, когда я пишу эти строки, въ нкоторыхъ частяхъ Великобританіи идетъ такая
А надо бы пособить горю, надо бы отыскать лекарство противъ этого недуга. Что же говоритъ наука – я разумю науку оффиціальную? Ровно ничего: она твердитъ свой вчный законъ предложенія и спроса, законъ совершенно ложный въ своемъ теперешнемъ смысл, совершенно безнравственный, годный только на то, чтобы упрочить побду сильнаго надъ слабымъ, богатаго надъ бднымъ.
Посмотримъ, не пособитъ ли намъ въ этомъ дл взаимность, къ которой мы уже прибгали, чтобы преобразовать страхованіе и исправить законъ предложенія и спроса. Какъ примнить ее къ труду и плат?
Когда, при наступленіи зимы въ лсистыхъ странахъ приходится рубить лсъ, крестьяне собираются вс вмст отправляются въ лсъ; одни рубятъ деревья, другіе длаютъ вязанки изъ хвороста, a дти и женщины подбираютъ щепки; потомъ, раздливъ все на кучи, бросаютъ жребій. Это называется соединеннымъ трудомъ; если хотите, это можно назвать ассоціаціею; но мы хотимъ не того, и не то разумемъ мы, говоря о приложеніи взаимности къ труду и плат.
Выгорла цлая деревня; всякій жертвовалъ собою, чтобы отвратить несчастіе; общими силами спасли нсколько вещей, кое что изъ провизіи, скота, орудій. Прежде всего надо приняться за постройку жилищъ. Жители снова соединяются, длятъ между собою трудъ; одни копаютъ новые фундаменты, другіе принимаются за постройки, третьи берутъ на себя плотничью и столярную работу и т. д. Вс работаютъ вмст, и дло быстро подвигается, такъ что вскор каждое семейство можетъ возвратиться въ свой увеличенный и украшенный домъ. Такъ какъ всякій работалъ за одно съ другими и вс работали на всхъ, такъ какъ помощь была взаимна, то трудъ носилъ на себ нкоторый характеръ взаимности. Но эта взаимность могла проявиться только при одномъ условіи и при временномъ сліяніи всхъ интересовъ, такъ что и здсь мы видимъ скоре временную ассоціацію, чмъ взаимность.
И такъ, для полной взаимности нужно, чтобы каждый производитель принималъ извстныя обязательства въ отношеніи къ другимъ, которые съ своей стороны обязались бы къ тому же въ отношеніи его, но въ то же время вполн сохранялъ бы совершенную независимость дйствій, свободу поступковъ и индивидуальность предпріятій, потому что по самой своей этимологіи взаимность состоитъ не въ группированіи силъ и не въ сообщности работъ, a скоре въ обмн услугъ и продуктовъ.
Группированіе силъ и раздленіе промышленностей составляютъ могущественную экономическую силу; въ нкоторыхъ случаяхъ можно сказать то же самое и объ ассоціаціи или общинности. Но все это далеко не взаимность; все это не въ состояніи разршить задачу свободнаго труда и справедливой платы, а въ настоящую минуту дло идетъ у насъ именно объ этой задач, о спеціальномъ приложеніи взаимности.
Чтобы достигнуть этой цли намъ надо пройти долгій путь, надо затронуть не одну идею.
1. Съ 1789 года Франція превратилась въ демократію. Вс равны передъ гражданскимъ, политическимъ и экономическимъ закономъ. Древняя іерархія срыта до основанія; принципъ власти стушевался передъ объявленіемъ правъ и всеобщей подачей голосовъ. Мы вс обладаемъ правомъ собственности, правомъ предпріятія, правомъ конкурренціи; къ довершенію всего намъ дали право ассоціацій и стачекъ. Это пріобртеніе новыхъ правъ, которое въ былое время могло бы показаться возмущеніемъ, этотъ демократическій продуктъ составляютъ первый шагъ къ порядку вещей, основанному на взаимности. Долой лицепріятіе, долой привиллегіи расъ и классовъ, долой сословные предразсудки, долой, наконецъ, все, что мшаетъ свободнымъ сдлкамъ между гражданами, которые стали равны между собою! Равенство лицъ – вотъ первое условіе уравненія имуществъ, которое произойдетъ только путемъ взаимности, то есть, взаимной свободы.
Но не мене ясно и то, что это великое политическое уравненіе не разршаетъ намъ слдующей задачи: какое отношеніе существуетъ, напримръ, между правомъ подачи голосовъ и установленіемъ настоящей задльной платы? между равенствомъ передъ закономъ и равновсіемъ услугъ и продуктовъ?
2. Идея установленія тарифа была первою, за которую взялась демократизированная Франція. Законы maximum'a – самые революціонные законы. Къ нимъ привелъ народный инстинктъ, а въ этомъ инстинкт есть большая доля юридической и разумной правды. Я уже давно предлагаю слдующіе вопросы, на которые еще ни разу не получалъ отвта. Что стоитъ пара лаптей? Во сколько можно оцнить рабочій день колесника? Что можетъ стоить день каменотеса, кузнеца, бондыря, портнихи, пивовара, прикащика, музыканта, танцовщицы, землекопа, поденьщика? Очевидно, что, знай мы это, вопросъ о труд и плат былъ бы разршенъ: нтъ ничего легче, какъ оказывать справедливость, а результатомъ справедливости было бы повсемстное спокойствіе и довольство. Сообразно этому, сколько надо будетъ платить доктору, нотаріусу, чиновнику, профессору, генералу, священнику? Сколько придется на долю государя, артиста, виртуоза? Сколько, по справедливости, буржуа, – если только буржуа будетъ существовать, – долженъ получать лишку противъ работника? Сколько назначить ему за его хозяйничанье?
«Предложеніе и спросъ,» отвчаетъ непоколебимый экономистъ англійской школы, послдователь Адама Смита, Рикардо, Мальтуса. Но вдь это изъ рукъ вонъ глупо! Всякое мастерство должно производить по крайней мр столько, чтобы прокормить хоть того, кто имъ занимается; иначе, оно будетъ оставлено, и совершенно основательно. Стало быть, вотъ для задльной платы, а, слдовательно, и для работы первая граница minimum'a, за которую нтъ возможности перейти. Тутъ не устоитъ никакой законъ предложенія и спроса: надо, чтобы была возможность жить, работая, какъ говорили въ 1834 году ліонскіе рабочіе. Если этотъ minimum можно возвысить, тмъ лучше: мы не будемъ завидовать благосостоянію, котораго работникъ добьется своимъ трудомъ. Но въ такомъ обществ, гд вс промышленности являются развтвленіями одна другой, гд цны предметовъ постоянно вліяютъ другъ на друга, улучшеніе посредствомъ возвышенія платы пойдетъ не далеко, – и это совершенно ясно. Всякій противится притязаніямъ своего ближняго, потому что, какова бы ни была добрая воля всхъ, возвышеніе задльной платы одного наноситъ, неизбжно, ущербъ другому. Стало быть, и это, по моему, совершенно разумно – нашъ вопросъ сводится къ слдующему: такъ какъ minimum расходовъ, необходимыхъ для существованія рабочаго, найденъ (предположимъ, что такое опредленіе возможно), то слдуетъ отыскать норму задльной платы, что для нашего общественнаго строя составляетъ условіе увеличенія всеобщаго благосостоянія.
Оставимъ же въ сторон maximum, установленіе тарифовъ, регламентаціи и вс принадлежности 93 года. Намъ совсмъ не до того. Демократизируя насъ, революція поставила насъ на путь промышленной демократіи. Это былъ первый и огромный шагъ, который она заставила насъ сдлать. Изъ этого вышла вторая идея – опредленіе труда и задльной платы. Было время, когда эта идея возбудила бы скандалъ; теперь она считается логичною и законною: мы оставляемъ ее за собою.
3. Чтобы справедливо оцнить поденный трудъ рабочаго, надо знать, изъ чего онъ состоитъ; какія количества составляютъ цнность; не встрчаются ли въ ней посторонніе элементы, предметы, не имющіе никакой цнности?
Другими словами, здсь надо спросить, что хотимъ мы купить и что, по совсти, намъ приходится оплачивать въ трудовомъ дн рабочаго или вообще всякаго, кто оказываетъ намъ услугу?
То, что мы исключительно хотимъ пріобрсти и что оплачиваемъ всякому, отъ кого требуемъ услуги, не боле, не мене, какъ сама услуга.
Но на практик дло происходитъ не такъ: можно насчитать множество случаевъ, гд сверхъ стоимости продукта услуги, мы платимъ за сословіе, рожденіе, знаменитость, знатность, почетное положеніе, значительность, громкое имя того лица, которое оказываетъ услугу. Такимъ образомъ, совтникъ императорскаго двора получаетъ 4000 фр., а президентъ 15000. Начальникъ департамента министерства иметъ 15000 фр., а министръ – 100,000. Нсколько лтъ назадъ приходскимъ священникамъ было назначено 800 фр. жалованья; прибавьте къ этому 50 фр. посторонняго дохода, выйдетъ 850, а епископы получаютъ по крайней мр по 20,000 фр. Первый солистъ оперной труппы или первый актеръ французскаго театра требуетъ 100.000 фр. постояннаго годоваго жалованья и извстное число бенефисовъ; а второстепенный актеръ получаетъ 300 фр. въ мсяцъ. Въ чемъ же заключается причина такой разницы? Она цликомъ заключается въ достоинств, въ положеніи, въ званіи, въ томъ неуловимомъ метафизическомъ и идеальномъ отличіи, которое не оплачивается и недопускаетъ никакой продажности…