Футбол. Искушение
Шрифт:
А может, это появилось давно? Матвей шел по аллее и пытался вспомнить, когда последний раз он бил по мячу, но мало чего пришло в голову. Видимо, очень давно. Но совершенно определенно, что подобного высокого умения ни в детстве, ни в юности у Тяглова не присутствовало. В футбол он играл только в детстве, большими способностями не обладал, рулили другие, ставили его обычно в защиту за мощное телосложение и рост, либо, если не было кого посноровистее, на ворота. По дворовым понятиям он играл так себе. А когда Матвей последний раз кидал что-нибудь издали, к примеру, в урну? Не припоминалось. Наверное, кидал, наверное, попадал, но ничего особенного. Да, с координацией у него всегда было неплохо, заслуга настольного тенниса, где он был дворовым чемпионом. Но и в пинг-понг Матвей не играл столько времени, что и не помнил. Может, в институте?
Непростая семейная жизнь в рыночных российских условиях не способствовала занятиям спорта, - вздохнул про себя Тяглов.
Матвей трезво осознавал свои физические возможности. Да, в юности он был спортивным развитым парнем, но не более. Сейчас мышцы были если только ненамного лучше развиты, чем у ровесников, заслуга здорового и подвижного детства, так сказать - заряд и потенциал прошлого. Спортом последние лет 15 Матвей не занимался. Вся его физическая культура - это утренняя зарядка, которой он старался не пренебрегать.
Под одеждой не заметно, но намечались валики на боках, от рельефа брюшного пресса не осталось и следа. Слава Богу, что нет брюха пивного, как у многих, подумал Матвей. За это спасибо отцу с матерью, и дедам. Дед у Матвея первую половину Великой Отечественной прошел кавалеристом, вторую, после ранения, пулеметчиком. И до глубокой старости, до самой своей смерти в 87 лет, сохранял стройную фигуру и горделивую осанку конника. Осанка у Матвея подкачала, он сильно сутулился, ростом был повыше отца с дедом, но склонным к полноте не выглядел.
Футбол, ёлы-палы, - досадливо поморщился Тяглов. Ему нравилась Формула-1, он смотрел её по телику, но это всё, все его спортивные увлечения. Ну иногда, биатлон, он нравился его жене. Бывшей. Он не болел за футбол, не смотрел российский чемпионат, только где-то когда-то читал про договорняки и прочие безобразия. Соответственно, не смотрел и другие чемпионаты, хотя знал, что в России транслируют футбол из Англии, Испании, Германии. Как и вся страна, он горячо переживал за нашу сборную в чемпионатах мира, Европы и олимпийских играх, потому слышал кое-какие имена, но недолго. Сборная обычно разочаровывала. Правила футбола Матвей знал приблизительно, действующих лиц никого, кроме широко распиаренных прессой. Рональдо, Месси, Бэкхем, ну ещё Руни. Если грузить память, то вспомнится кто-нибудь, конечно, но скорее из прошлого, как Пеле или Круиф. М-да...
А может, я ещё и великим автогонщиком стал?
– с улыбкой подумал Матвей, - жаль, проверить не на чем. Он вспомнил коварно отнятую "шестёрку", и ему стало неприятно.
Навстречу организованно пробежала цепочка одетых в однотипные спортивные костюмы юношей. Тяглов встрепенулся, стал озираться. Слева от аллеи, по которой бегали молодые атлеты, сквозь прозрачные ветви кустов виднелись белые трибуны, даже не трибуны, а четыре-пять рядов лавок, поднятых друг над другом уступом. За лавками - геометрически точно очерченный на фоне неожиданно синего сентябрьского неба белый контур футбольных ворот. Матвей пошел напрямик, через кусты. Доносились голоса. Похоже, он нашел, что искал. Обходя растительность и, по возможности, ступая на твердые участки подмокшей почвы, Тяглов вышел к трибуне.
Похолодало, задул ветерок. Матвей поёжился. Налетел принесенный порывом ветра шелестящий голос оставшихся на деревьях и кустах осенних листьев, откуда-то издали послышалась надсадная полицейская сирена. Небо немного посерело, солнце спряталось за облачко. Стало зябко. И немного страшно. Ну что сказать? К кому обратиться? И как глупо это будет выглядеть, разве не так?
– Тяглов остановился, постоял, шумно выдохнул, старательно выпрямился и зашагал дальше.
На поле шла тренировка, молодые ребята в синих костюмах, спортивных куртках и шапочках двигались гуськом, странно приседая и подпрыгивая из стороны в сторону. Рядом прохаживался мужик в таком же костюме, но в ярко-красной вязаной шапке. Откуда-то в голове всплыло - коуч, тренер то бишь. С мощной шеи на шнуре свисал блистающий на солнце секундомер, мужик периодически свистел в металлический свисток, который подносил ко рту, и очень громко, но кратко и невнятно что-то вскрикивал. Ребята, видимо, понимали и немедленно меняли рисунок своих движений на другой, не менее затейливый. Матвей подошел ко второй снизу длинной лавочке, забрался по ступенькам и присел с краю.
Неподалеку, в том же ряду, вальяжно раскинув полы овчинного выбеленного тулупа, уютно громоздилась бородатая фигура в такой же, как и у тренера, красной спортивной шапочке, но в добротных меховых варежках на руках. Основательно одет мужик, только валенок не хватает. Матвей огляделся, расстегнул молнию и распахнул куртку, солнце опять проглянуло через редкие облака на небе, согревая и радуя неожиданно ярким светом. Футбольное поляна была полностью лишена даже намека на влагу, но обильные лужи по краям, на опоясывающих палево-гаревых дорожках придавали контраст сухому спортивному полю с осенней картиной в целом непогожего сентября.
– Как же тщательно здесь чистят. Или сушат?
– невольно подумалось Матвею.
Тем временем молодые ребята на поле перестроились в две колонны на противоположных краях и, повинуясь пронзительному свистку тренера, по одиночке срывались с места, замысловатым зигзагом оббегали стоящие на зеленом поле яркие жёлтые конусы и опять, подталкивая друг друга, выстраивались в живые, подпрыгивающие на бодрящем холодке колонны. Происходящее действо было непонятным, но интересным.
Матвей нерешительно поерзал на скамье, поднялся, прошёл по узкому проходу ближе к мужику:
– Простите, можно рядом присяду?
– Да сидай, не жалко. Интересно, что ли?
– мужчина кивнул в сторону поля, затем с прищуром обмерил Матвея сверху донизу взглядом неожиданно молодых серо-голубых глаз под густыми, мохнатыми с проседью бровями.
– Любопытно, чем это они так тщательно дождевую воду с поля убирают.
Мужик неожиданно громко и раскатисто заржал, затем шумно высморкался в вытянутый откуда-то обширный носовой платок и ответил:
– Поле-то ровное и с подогревом, юноша. Впервые видишь?
На юношу Тяглов явно не тянул, но промолчал. Тем временем на поле действие разворачивалось: жёлтые конусы были шустро убраны на обочину, или в аут, если по-футбольному, и ребята стали проворно гонять мячик, разделившись на две команды.
Немного поглазев на конусы и на мячик, Матвей попытался вторично завязать разговор с явно имеющим прямое отношение к происходящему бородатым соседом:
– Играют пацаны, - Тяглов кивнул головой в сторону поля, старательно изобразив на лице неподдельный интерес к происходящему.