Футбол. Искушение
Шрифт:
Супруга поднимала их дочерей самостоятельно, благо работала с самого окончания института в одной и той же организации, бывшей сугубо государственной, но неожиданно ставшей совершенно коммерческой. Работала без перерыва стажа, давно и долго, достигнув таким образом приличного карьерного роста и сравнительно высокой, хорошо оплачиваемой должности в экономической сфере деятельности.
К ещё большему стыду Кузи, все эти кошмарные нетрезвые годы она и о муже не забывала. Заботилась, как могла, пыталась поддерживать его тело и душу в неопустившемся виде. Тем не менее, он не смог продолжать жить с семьёй под одной крышей и уже немало лет, как обретался в "двушке",
Кузьмич не осознавал, какой он на самом деле счастливчик. Несмотря на его регулярные пьянки, родные, а именно, жена с дочерями, не просто помогли, а тактично, лаской и заботой устроили так, что диплом о высшем образовании он все же получил, пусть и не того ВУЗа, в котором первоначально учился, а другого, но статуса сильно не потерял. Благо в 90-е это было сделать проще. Мало того, его уговаривали, поддерживали, убеждали в том, что жизнь все же не потеряна, что многое ему можно еще сделать и на многое он способен.
И Кузь устроился на работу тренером в одну из футбольных школ, получил сначала низшую тренерскую категорию. Потом, благодаря своей былой известности и связям, без труда поступил на учебу в Высшую школу тренеров, после окончания которой повысил категорию. Переходил с места на место, но не забывал периодически, через положенные регламентом сроки, трезветь и дальше повышать квалификацию, благо, с подачи умной жены, не пренебрегал пользоваться своими прошлыми заслугами и многочисленными знакомыми, занявшие самые неожиданные, часто немаловажные посты в спортивных структурах.
В настоящее время Федор Некрасов имел совсем свежую, недавно подтвержденную перед квалификационной комиссией лицензию категории "А", позволяющую ему работать в любом, самого высшего уровня клубе, за исключением, пожалуй, только поста главного тренера основного состава в Премьер-лиге, но совершенно не пользовался открывающимися перед ним возможностями. Продолжал работать в детско-юношеском спорте, тренировал молодняк, а в последнее время даже и от этого удалился, наблюдая процесс со стороны, пользуясь положением "мэтра", а по сути - бездельничал. И все эти годы с завидной регулярностью он срывался и опять начинал пить, недолго, пару-тройку дней, потом возвращался к нормальной жизни, но авторитета ему это не прибавляло.
Взгляд опять набрёл на сиротливо лежащий посреди стола даренный смартфон. "Вот только батя у них то ли выродок, то ли изгой... ни толку, ни денег, - только сопли, слёзы и водка, - одним словом, футболист поломанный", - передёрнуло Кузьмича от самоуничижительных мыслей.
"Телефон... друзья-приятели... лишенец долбанный... Трус!" - что-то горячей волной, с почти ощутимой болью прокатилось по всему его телу, от судорожно сжимающегося в конвульсиях желудка до самого воспалившегося от поганых мыслей мозга, и Кузьмич схватил лежащий перед ним мобильник, совершенно неосознанно, почти импульсивно. Не позволяя себе ни на мгновенье задуматься, открыл адресную книгу, нашёл контакт "Ромик". В бытность Ромик, или Ром, - а сейчас Роман Владимирович Фененко, старый
Некрасов вообще наблюдал общую картину, что, по мере взросления людей, вернее даже их старения, те черты и связи, что раньше считались безусловными и неподверженными разрушениям, приходили в постепенный, но непреклонный упадок. Друзья куда-то уходили, отношения таили, и Кузьмич с ужасом искал в себе те же тенденции, и когда их не находил, испытывал немалое личное облегчение, но с примесью горечи за потерю товарищей. Яркость простых, в молодости казавшихся неотъемлемыми и неразрушимыми чувств и отношений постепенно деградировали с годами. Вероятно, такова жизнь.
Кузь нажал вызов и поднёс трубку к уху. Рука, сжимающая телефон, внезапно и остро вспотела. Послушав некоторое время длинные гудки и не дождавшись ответа, Кузьмич вдавил кнопку отбоя, облегченно откинулся на спинку кухонного стула. Вздохнул: "Ничего, сам перезвонит". Подумал, что на нижней полке дверцы холодильника стоит ополовиненная "родимой", чтоб она была проклята! Собственно, он и собирался, тем более, сама по себе селедка, да с лучком, черным хлебом и вареным яичком прямо-таки взывают. Да и душевное состояние располагает.
Федор Кузьмич налил в стопку немного водки, выпил, поморщился, поднес к носу корочку хлеба и замер от неожиданно пришедшей в голову мысли: "Ему же, парню этому, примерно столько сейчас лет, как было мне, когда меня из команды попросили. Мягко попросили, даже обходительно, спору нет, но до чего же это было больно и обидно. И как же несправедливо. А я ведь мог еще. Многое мог, и, как минимум, не хуже других. Да что говорить, лучше, много лучше.".
Кузьмич сунул корочку в рот и начал нетороплив пережевывать: "И парнишка-то бьёт получше многих, да что скрывать, никто так не пробивает, такой точности ни у кого из нынешних нет. Да и из прошлых вспомнить не могу".
Федор вскочил из-за стола, подошел к стене и зачем-то уперся взглядом в полоски. Потрогал их пальцем и сказал вслух:
– У него есть точность, техника своя есть, исполнение. Надо силы и резкости. И нужна физика. Да мы звезду из него сделаем, и никуда они не денутся, - Кузьмич бросил взгляд за потемневшее окно, выходящее во двор, будто хотел разглядеть там этих других, которые "никуда не денутся".
– И вот тут есть я. Потому как, парень никому не нужен. Только я. И я, только я... Я могу поставить ему удар, научить всему, что знаю, стать тренером Звезды! Персональным тренером! Я могу это сделать! И тогда все поймут...
Что именно "все поймут", вслух Некрасов сказать не решился, вернулся за стол и протянул руку за бутылкой.
Кузьмич сидел за столом, пил водку и время от времени останавливал взгляд на лежащем перед ним на столе мобильнике. Нетронутая селедка, вместе с так и неочищенными яйцами, заветривались в напрасном ожидании. Ему хватило и хлеба с луком. Так прошёл вечер. Телефон не зазвонил.
***
– Привет, Кузь! Слышь, братишка, прости, не мог сразу перезвонить, очень занят был. Ты как, все нормально? Не разбудил?