Футбол. Искушение
Шрифт:
Впереди, на фоне бледно-голубого неба нарастал серый, поставленный на попа прямоугольник "Гидропроекта" с рекламными буквами по фасаду и белым радарным шариком на верхушке. Институт имени генерала и академика Сергея Жука, одного из главных строителей печально известного Беломорско-Балтийского канала. В этом НИИ Тяглов еще дипломником проходил практику и провел немало беззаботного веселого времени в окрестностях "Сокола". Особым шиком среди студентов считалось курить небрежно смятые известные советские папиросы имени пресловутого канала. Про круглый колпак на крыше шептались, что это антенный комплекс обнаружения, входящий в часть отечественной системы ПРО, защищающей Москву. Так это или нет, никто точно не знал, но верить в это было почему-то приятно. "...И сбривает буквально каждый волосок..." - он машинально прочел про себя рекламную фразу на фасаде, тщетно стараясь вникнуть в суть этой кажущейся нелепости. Мысли в голове вращались все медленнее и обреченнее. В груди разбухал ледяной комок, Матвей судорожно сглотнул.
Опель взлетел на эстакаду, справа монументально вырос дворцово-сталинский облик здания, которое местные звали кратко - "Алмаз". Слева чередовались торцами кирпичные жилые девятиэтажки. Надпись на лице "Гидропроекта" неожиданно поменялась: "Круг света в городе Света..." и еще что-то мелкими буквами. Матвею показалось это добрым предзнаменованием. Стало полегче.
Машина быстро пролетела вершину эстакаду, миновала институт и пошла по дублеру Волоколамки в область. Перед ближайшим переулком Кузьмич плавно замедлился, мягко повернул направо и притормозил перед "лежащим полицейским" и яркой надписью прямо на асфальте "Школа". Бородач чертыхнулся про себя, потом вслух просипел: "Альма-матер, блин, недоделанная..." Матвей удивленно завертел головой - ну не школу же имел в виду Кузьмич - но тут впереди выросло здание с надписью "Дворец культуры" и гербовым щитом с отгрызенным краешком, силуэтом самолетика и аббревиатурой "МАИ".
– Вы в МАИ учились?
– Учился, да недоучился... Потому и недоделанная...матер...- проворчал бородач.
Опель ловко протискивался между стайками молоденьких студенток, густо припаркованными вдоль обочин авто и чинно шествующими старшекурсниками. Повиляв туда-сюда, Кузьмич раздраженно припарковал Опеля мордой почти в кирпичную стенку, причем Матвея чувствительно кинуло вперед, только пристегнутый ремень уберег от расквашенного носа.
– Ну, что сидим? Приехали. Выходи давай, дверцу прикрой и сумку не забудь, - бородач уже вылез, дождался Тяглова и громко хлопнул водительской дверью.
– Ну пошли, что ли. На меня не грузись. Учился я здесь немного... в свое время, ностальгия накатила, понимаешь... Бросил, дур-рак...а институт замечательный, и люди...
– пробормотал он в сторону, обращаясь не совсем к Матвею, а, похоже, к окружающему студенческому городку... повернулся и зашагал к высокой, по сравнению с близкими пятиэтажками, серо-стеклянной свечке общежитейского вида.
На проходной Кузьмич притормозил, наклонился к вахтеру и негромко что-то проговорил. Матвей разобрал лишь невнятные: "...зал...предупрежден...обговорено... да ждут уже..." Затем рукой поманил Матвея, и они пошли через переход, ведущий в примыкающий к общежитию спортивный зал. Бородач шел стремительно, и Матвей не успевал оглядеться, но его волнение куда-то улетучилось. Видимо, из-за стремительности происходящего. Завернув в недлинный коридор, Кузьмич решительно распахнул ближайшую дверь и обернулся к Матвею:
– Заходи. Здесь раздевалка. Сейчас мы с тобой переоденемся и вперед. Начинай, а я на минутку - поздороваюсь только.
***
Бородач пристрастно оглядел кроссовки, помял их, поднёс к лицу, чуть ли не обнюхал, провел пальцами по рифленой подошве, недовольно поморщился, но все же протянул Матвею:
– Годится. Обувайся, шнурки затяни тщательней.
Матвей натянул кроссовки, вскочил, приподнялся на носочки, даже слегка подпрыгнул. Лицо растянула беспричинная улыбка, на душе стало светло и легко, как в юности, в голове крутилось: "Прорвемся, блин. Все будет хорошо. Обязательно прорвемся".
Кузьмич внимательно оглядел Матвея, с ног до головы. Просторная темная футболка навыпуск, простенькие треники, на ногах - ярко-алые кроссовки.
– Так. Не будем тянуть кота. В туалет надо? Нет? Тогда хватай мячики и пошли на площадку.
Матвей подхватил сетчатую упаковку с мячиками, Кузьмич, переодетый в явно брендовый спортивный костюм и даже на вид дорогую спортивную обувь, другую сетку, и они вышли из раздевалки. По первому впечатлению в Лужниках, по деревенским тулупу, дедовским варежкам и другим зимним крестьянским аксессуарам Матвей представлял его иначе, в чем и ошибся. Вид спортивный, совсем не старик, фигура стройная, движения гибкие и отточенные, что ярко контрастировало с лицом, сплошь заросшим неухоженным волосяным покровом.
Зал был невелик, но с высоким потолком, чуть ниже которого тянулся непрерывный ряд окон, пол застелен зеленым, дорогим на вид и совершенно не скользким, пластиковым покрытием с четко выведенной белой разметкой. Воздух не холоден, но достаточно свеж. Матвей немного поежился. Опять нервно зазнобило. Щелчок рубильника эхом прогулялся между стен, вспыхнул свет, не слепящий, в меру яркий. По обоим дальним концам разместились небольшого размера ворота с натянутой сеткой, на поперечных стенках - два баскетбольных щита с кольцами.
Кузьмич вышел на середину, встал на поперечной линии.
– Немного согреемся. Ничего сложного, помнишь, как в школе на уроке физкультуры? Вот так же, не сходя с места, руки-ноги, таз-шея, приседания-наклоны, всего понемногу. Короче, смотри на меня и повторяй!
Бородач шустренько начал исполнять знакомые с детства нехитрые упражнения, Матвей копировал. Через некоторое время действительно стало теплее, волнение утихало.
– Стоп, пока достаточно, - Кузьмич сладко потянулся, развел и опустил руки, затем огляделся:
– Здесь раньше, уже совсем давно, тренировалась неплохая гандбольная команда, хорошие ребята были. Ну и студенты немного физкультурились, зал-то институтский. Сейчас старый знакомый за порядком приглядывает, - Кузьмич вздохнул и махнул рукой: - А, да ладно... Короче, так. Слушай сюда внимательней. Напомни-ка мне, первое - как тебя зовут, - извини, запамятовал... и второе - покажешь мне еще разок, что ты, собственно, умеешь. А потом посмотрим.
Матвей с улыбкой представился, Кузьмич кивнул и высыпал из сетки мячи, раскатившиеся по полу. Легкими толчками ступни бородач выстроил мячики в удивительно ровную диагональную линию, на разном расстоянии от ворот и приглашающим жестом указал на них Матвею:
– Пробьешь их слева направо, по команде и в те точки, что я укажу. Начнёшь с ближнего к воротам. Да, еще... я тебе буду говорить, каким местом стопы бить. Слушаешь меня внимательно, делаешь только так, как сказано. Понятно?
– Хорошо. Я готов.
Кузьмич немного промедлил, внимательно посмотрел Матвею в лицо, потом подошел ближе, как-то кривенько улыбнулся одной стороной губы, тронул его за плечо и неожиданно повторил вслух мысли самого Тяглова:
– Не меньжуй. Все будет хорошо. Где наша не пропадала, прорвемся.