Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы. Эмили Дикинсон. Стихотворения.

Дикинсон Эмили

Боги

Перевод А. Сергеева.

Божественный Друг, безупречный Товарищ, Уверенно ждущий, невидимый, но существующий, — Будь моим Богом. Ты, ты, Человек-Идеал, Честный, умелый, прекрасный, уверенный, любящий, Совершенный телом и безграничный духом, — Будь моим Богом. О Смерть (ибо Жизнь мне уже служила), Ты, вводящая нас в чертоги небесные, — Будь моим Богом. Нечто, нечто от самых могучих, лучших, кого я знаю,

вижу, воображаю (Чтобы косности узы порвать на тебе, о душа), — Будь моим Богом. Все великие помыслы и устремленья народов, Все деянья и подвиги высшего одушевления, — Будьте моими Богами. А также Пространство и Время, А также форма Земли, божественная и чудесная, А также иные прекрасные формы, достойные преклонения, А также сверкающий шар солнца, а также звезды в ночи, — Будьте моими Богами.

Когда я слушал ученого астронома

Перевод К. Чуковского.

Когда я слушал ученого астронома И он выводил предо мною целые столбцы мудрых цифр И показывал небесные карты, диаграммы для измерения звезд, Я сидел в аудитории и слушал его, и все рукоплескали ему, Но скоро — я и сам не пойму отчего — мне стало так нудно и скучно, И как я был счастлив, когда выскользнул прочь и в полном молчании зашагал одинокий Среди влажной таинственной ночи И взглядывал порою на звезды.

О я! О жизнь!

Перевод А. Сергеева.

О я! О жизнь! Изо всех неотвязных вопросов О бесконечной чреде маловеров, о безумцах, заполнивших города, О себе самом с неизменным упреком себе (ибо кто безумней меня и кто маловерней?) О глазах, напрасно мечтающих видеть свет, о низменных целях и вечной борьбе за жизнь, О ничтожных плодах усилий, о трудолюбивых оборванных людях вокруг меня ежедневно, О пустых и бесплодных годах столь многих других, с которыми путь мой сплетала судьба, — Вопрос: «О я!» — так печален и неотвязен. Что хорошего в этом, О я, о жизнь? Ответ То, что ты здесь, — что жизнь существует и личность, То, что великая игра продолжается и ты можешь внести свой вклад в виде строчки стихов.

Одному из президентов

Перевод С. Маршака.

Все, что вы делаете и говорите — над Америкой зыбкое марево, Вы не учились у Природы политике Природы — широте, прямоте, беспристрастью, Не поняли вы, что только такое и подобает Штатам, А все, что меньше, рано иль поздно, развеется, как туман.

Я сижу и смотрю

Перевод В. Левика.

Я сижу и смотрю на горести мира — я вижу позор, произвол и гнет, Я вижу незримые слезы, я слышу рыдания юношей, которых мучает совесть, раскаянье в подлых поступках, Я наблюдаю уродства жизни: вот матери, брошенные детьми, голодные, нищие, близкие к смерти, Вот жены, чья жизнь исковеркана мужем, а вот вероломные соблазнители, Я вижу все, что скрыто от взора, — страдания ревности и неразделенной любви, все тайные язвы людские, Я вижу битвы, чуму, тиранию, я вижу замученных, брошенных в тюрьмы, Я вижу голод на корабле — матросы бросают жребий, кого убить, чтоб спаслись остальные, Я вижу высокомерье богатых, агонию нищих — рабочих, и негров, и всех, кто делит их жребий. Да, все — и низость одних, и бесконечные муки других — я, сидя здесь, наблюдаю, Я вижу, я слышу, и я молчу.

Щедрым даятелям

Перевод К. Чуковского.

Все, что даете мне, с радостью я принимаю, Пищу, лачугу и сад, немного денег на память о встрече с моими стихами, Ночлег и еду для прохожего, когда я скитаюсь по Штатам, — зачем же я стану стыдливо скрывать, что я принимаю дары? Разве сам я из тех, кто ничего не дарит ни мужчине, ни женщине? Нет, и мужчинам и женщинам я даю доступ ко всем богатствам вселенной.

Любовная ласка орлов

Перевод К. Чуковского.

Иду над рекою по краю дороги (моя утренняя прогулка, мой отдых), Вдруг в воздухе, в небе, сдавленный клекот орлов, Бурная любовная схватка вверху, на просторе, Сцепление, сжатые когти, живое бешеное колесо, Бьющих четыре крыла, два клюва, тугое сцепление кружащейся массы, Кувыркание, бросание, увертки, петли, прямое падение вниз, Над рекою повисли, двое — одно, в оцепенении истомы, Висят в равновесии недвижном, — и вот расстаются, и когти ослабли, И в небо вздымаются вкось на медленно-мощных крылах, Он — своим и она — своим раздельным путем.

Деревенская картина

Перевод К. Чуковского.

За широкими воротами мирной риги деревенской Озаренная поляна со скотом и лошадьми, И туман, и ширь, и дальний, уходящий горизонт.

Изумление ребенка

Перевод К. Чуковского.

Мальчишкою малым, бывало, замолкну и с изумлением слушаю, Как в воскресных речах у священника бог выходит всегда супостатом, Противоборцем людей или мыслей.

Красивые женщины

Перевод К. Чуковского.

Женщины сидят или ходят, молодые и старые, Молодые красивы, но старые гораздо красивее.

Мать и дитя

Перевод А. Сергеева.

Я вижу спящее дитя, прикорнувшее к груди своей матери, Спящие мать и дитя недвижны, — тс! — я наблюдаю за ними долго, долго.

Мысль

Перевод К. Чуковского.

О вере, о покорности, о преданности; Я стою в стороне и смотрю, и меня глубоко изумляет, Что тысячи тысяч людей идут за такими людьми, которые не верят в людей.

Нашим штатам

(В их 16-е, 17-е и 18-е президентства)

Перевод. И. Кашкина.

Почему все такие вялые, растерянные? Почему все дремлют и я дремлю? Какой удручающий сумрак! Что за пена и грязь на воде! Кто эти летучие мыши? Эти шакалы, засевшие в Капитолии? Какое гнусное президентство! (О Юг, испепели их своим палящим солнцем! Север, заморозь своим ледяным дыханием!) И это конгрессмены? Нелицеприятные судьи? Это президент? Ну что ж, посплю-ка и я, покуда спят наши Штаты. Когда сгустится мрак, грянет гром и засверкают разряды, не миновать нам проснуться, Юг, Север, Запад и Восток, побережье и сердце страны — все мы, конечно, проснемся.