Геополитика мирового порядка
Шрифт:
Западу следует:
• обеспечить более тесное сотрудничество и единение в рамках собственной цивилизации, особенно между ее европейской и северо-американской частями;
• интегрировать в Западную цивилизацию те общества в Восточной Европе и Латинской Америке, чьи культуры близки к западной;
• обеспечить более тесные взаимоотношения с Японией и Россией; • предотвратить перерастание локальных конфликтов между цивилизациями в глобальные войны;
• ограничить военную экспансию конфуцианских и исламских государств;
• приостановить свертывание западной военной мощи и обеспечить военное превосходство на Дальнем Востоке и Юго-Западной Азии;
• использовать трудности и конфликты во взаимоотношениях исламских и конфуцианских стран;
• поддерживать группы, ориентирующиеся на западные ценности и интересы в других цивилизациях;
• усилить международные
240
Hantington S. Clash of civilisations. – P. 49; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // Полис. – 1994. – № 1. – С. 33–35.
Это является краткой и достаточно емкой формулировкой доктрины неоатлантизма.
С точки зрения чистой геополитики, указывает видный представитель российской геополитики А. Г. Дугин, Хантингтон строго следует принципам крупных американских мыслителей от геополитики А. Мэхэну (1840 – 1914) и Н. Спайкмену (1893 – 1943). Наиболее вероятным противником Запада он называет Китай и исламские государства (Иран, Ирак, Ливия и т. д.) Для нас же важно подчеркнуть следующее. В докладе советника по делам безопасности США Пола Вульфовица (март 1992 г.) прямо говорилось о «необходимости не допустить возникновения на европейском и азиатском континентах стратегической силы, способной противостоять США». А далее поясняется, что самой вероятной такой силой может стать Россия, и против нее следует создать «санитарный кордон» на основе стран Прибалтики» [241] .
241
Цит. по: Дугин А. Указ. соч. – С. 120.
Иногда небезосновательно утверждается, что мир за последние 10 – 15 лет существенно изменился. И потому может показаться не совсем оправданным наше обращение к положениям, высказанным, скажем, в начале 1990-х гг. Однако, если внимательно присмотреться ко всему, что характеризует нынешний внешнеполитический курс США, то не составляет труда увидеть, что внешняя политика этой страны если и претерпела изменения, то уж никак не по ключевым ее направлениям. А к числу таких направлений, вне всякого сомнения, относится линия США на окружение военными базами нашей страны как предпосылки для прямого влияния на российскую политику. Об этом красноречиво свидетельствует решение США о создании третьего позиционного укрепрайона противоракетной обороны (ПРО) в Европе. Речь идет об установке американских ракет на территории Польши и радара – на территории Чехии. Казалось бы, что с приходом к руководству США Б. Абамы от идеи создания третьего укрепрайона ПРО в той версии, что мы только что изложили, США отказались. Но последовали другие решения, например установка ракет в Польше, которые отнюдь на означают отказа от развертывания ПРО на периметре границ России в Европе.
Исходя из этой же линии своеобразного окружения России, определилась и позиция США в отношении военной авантюры Грузии в Южной Осетии в августе 2008 г. С большим трудом руководству нашей страны удалось переломить изначально поддержанную США версию трактовки событий в Южной Осетии, которую пыталась навязать мировому сообществу Грузия.
Было бы неверно интерпретировать подход, предложенный С. Хантингтоном, как некую истину в последней инстанции. Этот подход был подвергнут серьезной критике со стороны научной общественности. Эта критика может быть представлена следующим образом.
Прежде всего, критике была подвергнута позиция С. Хантингтона в вопросах границ исследования. Сам С. Хантингтон признавал, что в своем анализе геополитических реалий современности, он упрощал эту реальность, а потому его выводы носят далеко не бесспорный характер. Аналитики указывали также и на спорный характер его методов научного анализа: он посетил в процессе обоснования своей концепции 16 стран, восемь из которых – это страны Западной Европы. А свои научные претензии он экстраполировал, по его же признанию на все цивилизации, за исключением индуистской. Отсюда возникает вопрос об эмпирической обоснованности его выводов, особенно если учесть, что вне поля его зрения остались такие страны как Китай и Япония, а также целый ряд африканских и азиатских стран.
Во-вторых, критики выводов С. Хантингтона указывают на размытый, а потому и мало операционный характер его концепции цивилизации.
Так, по утверждению американского геополитика, существует «мусульманская цивилизация». При этом такое утверждение обосновывается якобы существующим мнением «ведущих специалистов». Между тем, по этому вопросу нет единства во взглядах исследователей. И это не удивительно, если учесть те значительные различия, которые характеризуют мусульман Саудовской Аравии, Индии, Китая, Индонезии или Малайзии. За, казалось бы, единой верой скрываются существенные различия в подходе к самому учению пророка Мухаммеда, а также значительные различия в культуре.
В-третьих, вопреки утверждениям С. Хантингтона о формировании единого фронта сторонников одной и той же веры, в жизни немало примеров того, что в политических отношениях далеко не всегда сказывается именно первостепенное влияние религиозной приверженности населения. Так, в последние годы Иран, будучи страной мусульманской, в конфликте Армении и Азербайджана стал на сторону христиан Армении, а не на сторону мусульманского Азербайджана. Россия, преимущественно православная страна, как известно, активно поддерживает в последние годы мусульман Абхазии в их конфликте с христианской Грузией. Гражданская война в Ираке ведется уже не первый год между двумя течениями Ислама. В Ближнем Востоке до самого недавнего времени Турция (мусульманская страна) и Израиль, исповедующий иудаизм, выступали решительно против мусульманской Сирии и ее политики.
Как отмечают канадские геополитики Ф. Лассер и Э. Гонон, теория
С. Хантингтона яркий пример «редукционизма, призванного сформировать некую объяснительную модель». Выдвигая невыверенную научно и упрощенную по своим параметрам концепцию, Хантингтон стремится объяснять события a posteriori через призму своего видения, что и вызывает критику многих исследователей [242] .
Однако, несмотря на критику, данная концепция во многом определяет политику США. Концепция С. Хантингтона, как справедливо отмечает профессор И. А Василенко, не является умозаключительной конструкцией: сегодня мы наблюдаем, как все обозначенные выше стратегические задачи последовательно претворяет в жизнь блок НАТО во главе с США. В этом смысле теория Хантингтона оказалась наиболее востребованной Западом в XXI в. Все крупные конфликты последнего десятилетия – бомбардировки Югославии, антитеррористические операции против Афганистана и Ирака, линия поведения США в отношении Ирана и некоторых других стран – идентифицируются Западом в парадигме «конфликта цивилизаций» [243] .
242
Cf. Lasserre F., Gonon E. Manuel de g'eopolitique. Enjeux de pouvoir sur des territoires. – P., 2008. – P. 162–166.
243
Василенко И. А. Геополитика современного мира. – С. 118.
Можно вслед за атлантистами сделать вывод о том, что победа в «холодной войне» не отменяет угроз Западу, исходящих от иных геополитических образований. И, значит, говорить о «Едином Мире» преждевременно. И планетарный дуализм талассократии, укрепленной аэрократией и эфирократией, и теллурократии остается главной геополитической схемой и для XXI века [244] .
Символическая и политическая роли «цивилизации» Цивилизационный подход содержит ряд важных понятий, имеющих принципиальное значение для его сторонников. Это – «самобытность», «уникальность», «соборность», «пассионарность», «духовность», «социальный организм», «цивилизационный код» и др. Как справедливо отмечают некоторые исследователи, «евразийской», или «русской (русско-славянской)» модели цивилизации присуще подозрительное отношение к Западу, постоянное ожидание угрозы оттуда, в частности, покушения на свою «самобытность», а также отрицание каких-либо общечеловеческих ценностей. Это тем более важно отметить потому, что такие взгляды способствуют усилению антизападных, в особенности антиамериканских настроений в российском обществе.
244
См.: Желтов В. В., Желтов М. В. Геополитика: история и теория. – С. 222–225.