Геополитика мирового порядка
Шрифт:
Появление на рубеже 1980 – 1990-х гг. концепции «конца истории» в версии Фукуямы было обусловлено причинами политического и культурного характера, среди которых можно назвать такие из них, как крушение мировой социалистической системы и распад СССР, становление в развитых государствах Запада постиндустриального общества и неуклонное развитие процессов глобализации в мире.
Сторонники концепции конца истории как некой новой схемы геополитического развития мира после завершения холодной войны утверждали, что все формы геополитической дифференциации – культурные, национальные, религиозные, идеологические, государственные и т. д. – в скором времени будут окончательно преодолены и наступит эра единой общечеловеческой цивилизации, основанной на принципах либеральной демократии.
Согласно Фукуяме, в современном мире место борьбы идеологий,
Идея «конца истории» не является оригинальным изобретением Фукуямы: она присутствует практически во всех религиозных доктринах, а ее нерелигиозные трактовки можно встретить, например, в работах Георга Гегеля (1770 – 1831), Карла Маркса (1818 – 1883) и французского философа с русскими корнями Александра Кожева (1902 – 1968). По Гегелю, «остановка истории» произошла в эпоху Наполеона, что было связано с абсолютным «обуржуазиванием» общества, с победой идеалов Французской революции 1789 г.; по Марксу, историческое развитие закончится с полной реализацией коммунистического проекта; по Кожеву, «конец истории» случился с утверждением в послевоенной Западной Европе и Северной Америке сугубо либерального и демократического «общечеловеческого государства»; по Фукуяме, – в период горбачевской перестройки и «нового политического мышления», сделавших возврат к сталинизму, коммунистической ортодоксии невозможным, а также президентства Рональда Рейгана, оба эти явления, как отмечает американский мыслитель, знаменовали собой полную «консьюмеризацию» (от англ consume – потреблять) человечества [236] .
236
См. подробнее: Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. – М., 2004. – С. 101–123.
«Конец истории» у Фукуямы – это «конец» политического, ознаменованный «победой мирового рынка», и культурного, поскольку одновременно с утверждением либеральной демократии в качестве универсального принципа организации человеческого сообщества господствующим типом культуры в силу своей универсальности становится совокупность идей, ценностей, ориентаций, мифов, объединенных понятиями «Запад», «западная идея», «западная культура» [237] .
237
См.: Мир политической науки: учебник. В 2 кн. Кн. 2. Персоналии. Путеводитель по науч. биогр. и концепциям ста видных представителей полит. мысли / М. Г. Миронюк; под общ ред. А. Ю. Мельвиля; Моск. гос. ин-т междунар. отношений (МГИМО-Университет) МИД России. – М., 2005. – С. 479–482.
Другая геополитическая версия места и роли цивилизаций в современном мире была представлена видным американским политологом и геополитиком С. Хантингтоном, который в 1993 г. опубликовал статью «Столкновение цивилизаций?», основные идеи которой были развиты в его книге «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка», опубликованной в 1996 г.
В этих работах Хантингтон утверждает, что вместо либерального сценария «конца истории» и затухания глобальных конфликтов имеет место превращение факторов культурного характера в основной источник будущих конфликтов в мире, которые примут форму «столкновения цивилизаций», точнее, столкновений между «нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям». Цивилизацию Хантингтон определяет как «культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей»; выше цивилизации в этом отношении может быть только весь человеческий род. Согласно Хантингтону, цивилизации достаточно динамичны: они «смешиваются, накладываются одна на другую, включают субцивилизации», «у них бывает подъем и упадок, они распадаются и сливаются», и, наконец, они могут погибнуть и исчезнуть.
Смысл теории С. Хантингтона, директора Института стратегических исследований им. Джона Олина при Гарвардском университете, сформулированный им в статье «Столкновение цивилизаций» [238] , сводится к следующему.
Видимая геополитическая победа США и их союзников на всей планете – с падением СССР исчез последний оплот континентальных сил – на самом деле затрагивает лишь поверхностный срез действительности. Стратегический успех НАТО не затрагивает глубинных цивилизационных пластов. Стратегическая победа, по Хантингтону, не есть цивилизационная победа. Отказ от идеологии коммунизма и сдвиги в структуре традиционных обществ не приведут к автоматическому равнению всего человечества на универсальную схему атлантических ценностей, но, напротив, сделают вновь актуальными более глубокие культурные пласты, освобожденные от поверхностных идеологических клише.
238
Hantington S. Clash of civilisations // Foreing Affairs. – Summer 1993. – P. 22–49.
Хантингтон цитирует Джорджа Вейгеля: «Десекуляризация является одним из доминирующих социальных факторов в конце ХХ века». А следовательно, вместо того, чтобы отбросить религиозную идентификацию в едином мире, о чем говорит Ф. Фукуяма, народы, напротив, будут ощущать свою религиозную принадлежность еще более живо.
Хантингтон утверждает, что наряду с западной, читай атлантической, цивилизацией, включающей в себя Северную Америку и Западную Европу, можно предвидеть геополитическую фиксацию еще семи потенциальных цивилизаций:
• славяно-православная;
• конфуцианская (китайская);
• японская;
• исламская;
• индуистская;
• латиноамериканская;
• африканская (возможно). Конечно, все эти реальные и потенциальные цивилизации отнюдь не равнозначны. К тому же, каждая из них вырабатывает и закрепляет разные культурные ценности, которые гораздо труднее примирить, чем конфликт классовых идеологий. «Бархатный занавес» культуры у Хантингтона разделяет народы значительно сильнее, чем «железный занавес» идеологий в период «холодной войны». Дело в том, что Хантингтон считает культурную приверженность людей первобытной, подсознательной, исконной. Он хочет, чтобы мы поверили, будто цивилизационный выбор строго ограничен традиционными ценностями данной культуры. Соединяя воедино цепочку «вера – семья – убеждение – кровь», он подчеркивает, что культурные ценности неразрывно связаны с этнической и конфессиональной идентичностью. И поскольку религиозные и этнические противоречия сложно свести к компромиссу, конфликт неминуем и столкновения неизбежны. Это означает, что цивилизационные противоречия в современном мире являются неразрешимыми.
«В этом новом мире, – утверждает С. Хантингтон, – региональная политика осуществляется на уровне этнических отношений, а глобальная – на уровне отношений между цивилизациями. Соперничество сверхдержав уступает место столкновению цивилизаций… Самые обширные, серьезные и опасные конфликты будут вспыхивать не между социальными классами, не между богатыми и бедными, не между какими-то иными экономически конкретными группами, а между народами, принадлежащими к разным культурам. Межплеменные войны и этнические конфликты произойдут в рамках цивилизаций». Эти новые конфликты будут разворачиваться вдоль «линий разлома между цивилизациями», часть из которых проходит по территории России или непосредственной близости от нее [239] .
239
См.: Мир политической науки. – С. 502–503.
И Хантингтон полагает, что рано или поздно Запад окажется в ситуации противостояния с иными, незападными цивилизациями. Главный геополитический конфликт XXI века, по Хантингтону, определяется следующим образом: «Запад против остального мира».
Что из этого следует? По мнению Хантингтона, атлантисты должны всемерно укреплять стратегические позиции своей собственной цивилизации и готовиться к возможному противостоянию с иными, незападными цивилизациями. При этом встает задача – не допускать создания опасного для Запада континентального альянса.