Герцогиня с Османского берега
Шрифт:
– Ах, простить! – евнух еле успевал смахивать слёзы, бегущие по щекам. – Они надо мной вдоволь посмеялись, а я их прощать должен! Мерзкие бессердечные неверные шайтаны!
Ага распалялся, перебирая всевозможные арабские ругательства. Нигяр почувствовала, как её лицо пылает от стыда. Она осторожно взяла Сюмбюля за руку.
– Умоляю, прости нас всех. – бывшая калфа сама была готова расплакаться. – Меня тоже. Никто не хотел причинять тебе боль. Они просто ничего не знали.
Сюмбюль обиженно посмотрел на Нигяр. Чувство несправедливости, проявленной к нему, захлёстывало его с головой. Впервые над ним издевались в открытую. Ему казалось, что до сегодняшнего дня окружающие привыкли к тому, что он евнух, но эти английские вельможи во главе с королём нанесли ему удар ниже пояса. Особенно тот пьяный одноглазый, хохотал громче всех. Сюмбюль заглянул в глаза Нигяр. Та всё ещё надеялась заслужить его прощение.
Неожиданно к ним подошёл сэр Френсис Дойл.
– Леди Норфолк. – поклонился он бывшей калфе. – Его Величество просит привести этого человека для того, чтобы английская делегация принесла свои извинения за бестактное поведение.
– Передайте Его Величеству, что я лично принесла извинения перед Сюмбюлем Агой за всех нас.
Говорили они по-английски, что дало Сюмбюлю лишний повод нахмуриться. Когда диалог окончился, Нигяр снова обратилась к евнуху.
– Пожалуйста, сделай это, хотя бы ради меня.
– Скажи ему, что я принимаю извинения.
После короткого обмена парой фраз, Френсис Дойл удалился, чтобы исполнить свою миссию. Сворачивая за угол, он обернулся, чтобы лишний раз взглянуть на герцогиню. Последние три года он не мог думать ни о чём другом, кроме как о ней, о женщине, которую ему однажды пришлось срочно перевезти из Стамбула в Лондон. Разве мог он предположить, что снова встретит её при королевском дворе? Но всё это не имеет теперь значения. Она замужем за могучим герцогом, а ему остаются лишь глупые, наивные мечты. Дойдя до господ, Френсис в очередной раз поклонился и произнёс по-турецки:
– Ваши Величества, приказ исполнен. Герцогиня Норфолк принесла извинения от лица делегации.
Между тем Сюмбюль более – менее успокоился. Нигяр стояла рядом и нежно гладила его по плечу. Внезапно ага схватил её за руку и потащил за собой.
– Идём. – сказал он так, словно ничего не случилось. – Идём скорее.
– Но куда и зачем?
– Отмечать твой приезд, иншалла!
========== Глава 12. Дома, как в гостях и в гостях, как дома ==========
Подойти к супруге одного из вельможей, сопровождавших Генриха Тюдора в посольстве, было не легче, чем к самому королю. Единственное, что можно было сделать – передать сообщение через переводчика. Это можно было сделать письменно, но Насух Эфенди решил говорить с Френсисом Дойлом напрямую. Выбрав подходящий момент, когда англичанин не будет особо занят, писатель подошёл к своему знакомому, которого нередко видел на торговой площади в порту.
– Вижу, вы теперь крупная шишка, Френсис Эфенди. – сказал Матракчи в знак приветствия. – Торговлей, поди, больше не занимаетесь?
– Очень редко. – ответил тот. – Недавно король пожаловал мне титул и теперь я граф Кэмберлендский. Королевская служба отнимает много времени.
– Ого! И за какие же заслуги столь высокая честь?
– То воля случая. Принцесса Мария и принцесса Елизавета как-то были на прогулке. Лошади взбесились и понеслись своим ходом, кучер не смог совладать ими и упал с козел. В придачу у кареты отвалилось колесо, и принцессы едва не погибли. Я с друзьями шёл мимо, нам пришлось остановить коней. Мы потом долго раны залечивали.
– Герой ты Френсис, герой. – Матракчи искренне радовался за приятеля. Вдруг он помрачнел и заговорил более тихим тоном. – Послушай, ты не мог бы передать одной женщине, что я хочу поговорить с ней наедине?
– Передать-то я передам, ты только скажи, кому?
Насух Эфенди сделал знак, чтобы Френсис наклонился к нему поближе.
– Нигяр Хатун, герцогине Норфолк.
Френсис буквально встрепенулся, услышав это имя. Насух Эфенди никогда не упоминал, что знаком с той самой Нигяр. Однако граф Кэмберленд не стал утруждать себя расспросами, сочтя это неприличным.
– Я полагаю, вам нужно встретиться с ней за пределами дворца? – уточнил он.
– Да, это было бы предпочтительно.
– Я могу ей и записку передать, если ничего не получится.
– Нет-нет, я должен сказать ей всё сам.
Между тем, герцогиня Джоан, в прошлом Нигяр Калфа, направлялась вместе с Сюмбюлем Агой прямиком в кухню дворца Топкапы. Сюмбюль аккуратно поддерживал её за руку и не переставал улыбаться. Казалось, он совсем позабыл сегодняшний неприятный инцидент.
– Шакер Ага, смотри, кого я привёл! – радостно пропел главный евнух. – Встречай, встречай дорогую гостью, и лукуму ей предложить не забудь!
Султанский повар обрадовался приезду Нигяр не меньше Сюмбюля.
– Ай, Аллах, неужели сама Нигяр Калфа к нам пожаловала? – воскликнул он. – Это просто чудо – видеть тебя здесь.
– Здравствуй, Шакер Ага. – приветствовала его Нигяр, сделав европейский реверанс.
– Ну что, толстяк, теперь-то ты мне веришь? – заголосил Сюмбюль. – А то всё «Не она, не она». Мерзавец.
– Ну что же ты не проходишь, хатун? – Шакер едва не прыгал от счастья. Нигяр в ответ лишь улыбалась. Как она была похожа на ту самую калфу, которая лет эдак десять назад верой и правдой служила в гареме и ни на что не претендовала.
– Вместо того, чтобы кривляться, принёс бы поесть чего-нибудь, а то на приёме таким высоким гостям еды предложили, словно птичкам на корм! – не унимался Сюмбюль. Надо сказать, Шакер сразу же послушался его. С довольной улыбкой главный евнух снова повернулся к молодой женщине. – Добро пожаловать, Нигяр Хатун, ты у себя дома.
Нигяр осторожно уселась на диван в углу и расправила подол платья. Вдали от падишаха, султанш, пашей и беев она чувствовала себя так, словно действительно почти что вернулась домой. Почти что. Если бы её могли понять, почувствовать то, что сейчас чувствует она, вот тогда, быть может, она вернётся домой окончательно.
– Нигяр, ты чего такая печальная? – с интересом спросил Сюмбюль.
– Как приятно снова стать Нигяр. – ответила та. – Меня уже год, как никто так не называл, только «Джоан» или «Леди Норфолк».
– Иииииии, что за бранные слова?! – воскликнул ага.
– Так меня называют в Англии.
– Как собаку, честное слово!
– Такие уж у них имена.
– Ты, небось, скучала по нам? – поинтересовался Шакер, ставя на столик поднос с вкусняшками.
– Конечно, скучала, - ответила Нигяр, - разве могла бы я заявиться в кухню и запросто болтать со слугами?