Герцогиня с Османского берега
Шрифт:
Погружённая в свои мысли, Нигяр неспешно подошла к кустам роз. Она осторожно дотронулась кончиками пальцев до лепестков одного цветка и остановилась. В воздухе витал божественный аромат этих роз, тех самых роз, которые однажды подарил ей Ибрагим Паша. Всего один раз это было, но бывшая калфа до сих пор помнит их запах. Она повернулась к цветам и принялась их внимательно разглядывать, словно пыталась отыскать среди них хитроумно спрятанную жемчужину. Нигяр ласково гладила лепестки, как будто они были для неё чем-то дорогим и незаменимым…
В какой-то момент герцогиня – османка услышала голос за спиной. Знакомый голос. От произносимых речей она даже отошла от грустных мыслей и улыбнулась.
– Аллах да упаси несчастные цветы от увядания после того, как их щупала неверная! Ах! Вот же нахалы! Не успели приехать, как уже цветы обрывают, Шайтан задери всё английское сборище бесов! Сейчас эта шалашовка всё пооборвёт и потопчет, а мне потом отвечать головой перед Хюррем Султан. А во что одета эта неверная? Иииии, ну и пошлый же фасон! Какое бесстыдство! О, Аллах, о чём эти люди только думают?!
Едва удерживая себя от того, чтобы рассмеяться во всё горло, Нигяр выпрямилась и отдышалась. Какой сюрприз сейчас она кое-кому преподнесёт.
– И тебе доброго здоровья, Сюмбюль Ага. – сказала не очень громко, но внятно; так, чтобы стоявший сзади расслышал все слова.
У главного евнуха отвисла челюсть и округлились глаза от удивления. Откуда эта англичанка знает, кто он? Зря он распалялся перед ней по-турецки, но он же не знал, что она понимает этот язык. А вдруг она пойдёт жаловаться своему королю? Тогда Тюдор пожалуется султану, а уж повелитель наверняка прикажет отрубить евнуху голову за оскорбление высокородной иностранной гостьи! Сюмбюль побледнел и был готов расплакаться. Ему совершенно необходимо было извиниться, но в горле у него словно застрял комок. Гостья повернулась к аге лицом.
– Нигяр?
Сюмбюль ошарашено уставился на женщину, стоявшую напротив него. Неужели это она? Нигяр Калфа, которую он лично посадил на корабль, плывущий до Англии, и которую все при султанском дворе считали мёртвой? Как же она изменилась со дня их последней встречи… Нигяр улыбалась, как ни в чём не бывало.
– О, Аллах Всемогущий, как же…? – ага никак не мог придти в себя. – Неужели это вправду ты?
– Да, это я. – непринуждённо ответила Нигяр. – Неужели я так плохо выгляжу?
Ещё около минуты Сюмбюль продолжал рассматривать бывшую калфу. Наконец на его лице нарисовалась широченная улыбка.
– Нигяяяяяр Хатун, наконец-то ты дома! – евнух аккуратно взял молодую женщину за руки. – Вай-вай-вай, какая ты стала красавица! Повернись-ка. Машалла, не женщина – конфета, так бы и съел целиком, ииии-хи-хи-хи! Губки, что фиалки, глазки, что изумруды, кожа, что бархат…
– А ты всё такой же, как прежде, Сюмбюль Ага. – с нежностью сказала Нигяр. – Со дня нашей первой встречи не изменился, помнишь?
– Иииии, ещё бы я не помнил! Ты сбежала от меня, коленки себе разбила, ох, и влетело же мне тогда от Дайе Хатун, так влетело, что я пожалел, что вызвался нянькаться с тобой, ах!
Бывшая калфа смеялась так задорно и заразительно, что главный евнух не мог не засмеяться вместе с ней. Нигяр поймала себя на мысли, что Сюмбюль едва ли не единственный, кого она искренне рада встретить в Топкапы, не считая, пожалуй, Ибрагима Паши, но того сейчас нет. Зато подвернулся отличный случай выяснить причину отсутствия Паргалы.
– Послушай, Сюмбюль, - герцогиня сменила тон и заговорила тише, - ты не скажешь мне, войны сейчас нет никакой?
– Аллах да не покарает тебя, хатун! – воскликнул Сюмбюль, но Нигяр приложила палец к губам, призывая его, тем самым, говорить тише.
– А где может быть Ибрагим Паша?
– Тебе-то зачем знать? Мало тебе досталось от Хатидже Султан?
– Нет-нет, ничего такого. Просто, когда султан встречал делегацию, рядом с ним не было Ибрагима Паши. Был Аяз Паша, а того, другого, не знаю.
– Ааааа, вот оно что! Так ведь с недавних пор Рустем Эфенди – личный помощник, секретарь и протеже Хюррем Султан. Сопровождает её в различных важных миссиях.
– Понятно. А Ибрагим Паша где?
На секунду Сюмбюль переменился в лице. Неужели эта женщина, дважды восставшая из мира мёртвых, ехала в такую даль с единственной целью, узнать, что случилось с некогда могучим визирем Османского государства? Так значит, новости распространяются действительно быстро. А она не поверила… Об этом можно было догадаться сразу… Что же теперь ей сказать? Нигяр не должна узнать правду.
– Помнишь Гюля Агу, который одно время увиливал за тобой? – весело спросил Сюмбюль, проигнорировав заданный вопрос. – Он написал мне недавно. Говорит, что держит таверну в Эдирне, и доход внушительный имеется. А ещё пишет, что нанял себе помощницу по хозяйству – вдову с двумя детьми. Так ты представляешь, через пару месяцев он женился на ней, и-хи-хи!
– Очень рада за него. А что с пашой?
– А Гюльшах, Гюльшах-то помнишь? Она ж умерла два года назад.
– Да? – такая новость крайне заинтересовала Нигяр. – От чего?
– Цветы в саду собирала, и тут змея как укусит! Вот и скончалась от яда, даже до вечера не дожила.
– Несчастная. – вздохнула Нигяр. – Как жаль бедняжку.
Теперь удивился Сюмбюль. В глубине души он надеялся на то, что бывшая калфа начнёт злорадствовать. Однако слова, сказанные ею, привели его в замешательство.
– Тебе в самом деле жаль Гюльшах? – спросил евнух.
– Да какая там Гюльшах, я змее сочувствую. Укусила эту крысину, отравилась небось.
– Ой, Нигяр, ты шутницей была, шутницей осталась! – засмеялся Сюмбюль.